Тони Парсонс - Stories, или Истории, которые мы можем рассказать

Леон выглянул из глазницы окна.

— Они все еще там, внизу. Проклятые динозавры.

Терри рассмеялся.

— Если кто и станет сегодня вымирающим видом, так это ты!

Он развернул пакетик и погрузил в него ключ от машины. Когда он снова извлек ключ, тот был покрыт белым порошком. Терри зажал одну ноздрю указательным пальцем и поднес кончик ключа к другой. Затем сделал глубокий вздох и запрокинул голову, ощущая химический привкус на задней стенке горла. Он подмигнул Рэю, прослезился и удовлетворенно кашлянул. — Будешь нюхать этот «Пемолюкс», вымрешь первым, — заметил Рэй, и Терри прочитал его мысли: «А ведь в тот первый день тебе никогда больше в жизни не хотелось видеть наркотики».

Терри проделал то же самое с другой ноздрей.

— Это помогает мне работать, — заявил Терри и про себя подумал: «придает мне сил, делает меня бесстрашным». — Не дает заснуть. Да и музыка звучит лучше!

— Чтобы музыка хорошо звучала, не нужны наркотики. Или с этой музыкой что-то не так.

— О, я тебя умоляю, — протянул Терри, — Как будто битлы этим не занимались все шестидесятые!

— Это другое, — бросил Рэй, хотя не имел ни малейшего понятия почему. Он начал одну за одной отлеплять от лица пряди мокрых волос.

Терри улыбнулся ему из темноты.

— Тебе ведь сегодня не светит пораньше спать лечь?

— Похоже на то.

— Дай-ка мне, — попросил Леон. — У меня самого впереди ночка не из легких. Надо «Мглу» продать и сюжет написать про Лени и долбаных «Рифенштальз» в «Рыжей корове». — Он присел на корточки перед Терри, а затем вдруг засомневался. — Это же не кокаин?

Терри засмеялся.

— Кокаин по шестьдесят фунтов за грамм! Я себе такого не могу позволить. И даже если б мог — не хотел бы. А то превращусь еще в одного из фанов «Флитвуд мэк». — Он погрузил ключ в пакетик. — Это хорошая вещь. Сульфат амфетамина от Толстого Энди.

Леон одобряюще кивнул.

— Пролетарский наркотик. Солдаты нюхали во время войны. Чтобы не заснуть, чтобы пилотировать бомбардировщики и бороться с фашизмом.

— Двенадцать фунтов за грамм, отозвался Терри. — Более пролетарским он пока не становится.

Леон шумно втянул порошок носом, напоминая носорога на водопое. Терри с Рэем дружно расхохотались и попросили его не шуметь.

— Что? — спросил Леон.

А Терри с нова протянул крошечный пакетик Рэю.

— Хорош ломаться. Это поможет тебе не заснуть. Пока будешь искать Джона Леннона.

— Ты берешь интервью у Леннона? — Как ни старался Леон скрыть свое удивление, в его голосе прозвучали потрясенные нотки.

Рэй кивнул и этим жестом, казалось, согласился на всё сразу. Терри проследил за тем, как тот тактично вдохнул амфетамин, и в который раз уверился в том, что Рэй практиковал это гораздо дольше, чем любой из них. Они улыбнулись друг другу в темноте.

Терри подполз к оконному проему. Сквозь завесу падающего дождя в океане мрака мерцала неоновая вывеска «Вестерн уорлд». Он подумал о Мисти. Интересно, дождется ли она его? А затем он увидел бесформенные тени на пустыре, по-прежнему выслеживающие добычу.

— Нам придется еще на какое-то время здесь остаться, — сказал он, поспешно отступив от окна. — Дам тебе диктофон, как только мы будем в безопасности. Рэй молчал. Ом ощущал вкус порошка на задней стенке горла, чувствовал, как поднимается настроение. После долгой паузы он произнес:

Хорошо. Спасибо.

Леон придвинулся к друзьям и, возбужденно заглядывая в их лица, выдал:

— А-вас-забирает-потому-что-я-ничего-не-почувствовал-интересно-это-правда-действует?

Ребята рассмеялись, Терри отпихнул Леона в сторону, а Рэй нахлобучил шляпу Леону на глаза.

— Что? — в искреннем недоумении спросил Леон.

В уголке меж оставшихся стен, где было суше всего, Терри, отшвырнув ногой обломок доски, лег на спину. Рэй понаблюдал за ним несколько секунд, а затем лег рядом. Леон улегся с другой стороны, поерзал немного, а затем наконец притих.

Они лежали в тишине, слушая шум дождя. Иногда прохладные капли попадали им на лица. Невозможно было укрыться от дождя под дырявой крышей, но после бегства от Тедов капли казались такими освежающими, что Терри с наслаждением вздохнул. И подумал, как здорово помолчать, побыть в тишине с людьми, которых он знал так хорошо, что в разговоре не было необходимости. Как прекрасно ощущать сульфат, растворяющийся в венах, наслаждаться приливом эйфории и не думать ни о чем.

Потому что, несмотря на все испытания юности, лето было еще в самом разгаре, а жизнь вообще только начиналась. И когда Терри Уорбойз посмотрел в ночное небо, он не мог определить ту линию горизонта, где кончались звезды и начинались огни города.