Альфред Кох - Ящик водки. Том 1

— Это как если бы при живом Ельцине застрелили Немцова в бытность его наследным принцем! Как Ельцину было бы обидно!

— Ну, я не буду комментировать убийство Бориса Немцова, дай бог ему здоровья.

Комментарий

Снова из моих балканских записок:

«Не обученный языкам таксист сделал мучительное лицо и изъяснил мне свои чаяния на языке жестов.

— Русия! — сказал он, сжимая кулак. — Америка! — это открытую ладонь. А после кулаком хлопнул от души по ладони и спросил:

— Когда?

И денег не взял. Руку, дающую ему 100 динаров, он отвел словами: «Не треба». Это он сказал на македонском, который в данном случае совершенно совпал с украинским. Так вот я что-то не помню, чтоб меня в Украине возили бесплатно за то только, что я — репортер из России».

Свинаренко: А не был ли и Советский Союз террористическим государством? СССР подавлял чехов и венгров, слал оружие в Африку, поддерживал партизан Мозамбика и Анголы, которые нападали на ЮАР, диверсантов тренировали в наших военных училищах — курдов, палестинцев и прочих…

— А ты в Вест-Пойнт поезжай посмотри, сколько там иностранцев учится!

— Ну и что?

— Ничего. Я думаю, это общемировая практика. Тем более если речь идет о сверхдержавах. Они любят-любят какого-нибудь Бокассу, а потом оказывается, что он детей ел.

— Вот не надо лишнего наговаривать. Он ел только взрослых. Что мне еще нравится, так сама терминология: «Усиление выше обычного нужды и бедствий». То есть бывает некий хороший, нормальный уровень нужды и бедствий.

— Ага. Вот я тебе приведу в пример черную общину Лос-Анджелеса. Живет она в своей обычной нужде и стандартных бедствиях. А потом два полицейских отделали черножопого…

— Ты хотел сказать — черножопого афроамериканца.

— Да. Избили — и началось такое! Почище всех этих бунтов в черных гетто Детройта и южных городов…

— Да там не нужда и бедствия, там неправый суд был, и негры возмутились!

— А ты видел видеозапись? Нет? О-о! Все началось с видеозаписи… Вот смотри: у нас место негров в московской комьюнити занимают кавказцы. Допустим, ты кавказец. И ты прекрасно понимаешь, что такое московские менты, как с ними себя нужно вести и так далее. Потом ты, будучи азербайджанцем, выпиваешь водочки, встречаешь трех ментов на патрульной машине и, пьяный, начинаешь их обкладывать: «Эй, вы, пидорасы сраные!» Они ему: «Ты поаккуратнее, парень». А он еще громче орет: «Я, говорит, ложил на вас!»

— Они ему, кажется, дубинку в жопу засунули?

— У меня таких данных нет. По моим сведениям, они его втроем начали метелить. И это все — на видеокассете.

— А кто записывал?

— Да кто-то из соседнего здания.

— У нас, видишь, прокурор для видео позирует с блядями, а у них менты перед камерой негров мочат. Разные менталитеты, что и говорить.

— И теперь представь себе, идет суд над этими ментами. А те говорят — да он типа оскорблял при исполнении, вот мы его и отмудохали. Суд говорит: «Ты, парень, вел себя антиобщественно, и они тебя призвали к порядку, а бился ты головой сам об асфальт, чтоб подставить ментов…» И тут приносят видеозапись… Вот посмотрите, пожалуйста!

— И дальше что?

— А дальше их, полицейских то есть, конечно, посадили. А в черных гетто начался бунт.

— А с чего бунт? Посадили же.

— Так посадили, только когда бунт начался. А бунт начался, когда эту кассету по ТВ показали. Что тут сказать? Я, белый человек, не рискнул бы пидорасить полицейских в Нью-Йорке. Тем более будучи пьяным — плохо кончится. Я бы не рискнул пидорасить ментов и в Москве! Не стал бы. Пьяный. Ночью. Один.

— Вот ты рассказываешь, а у меня всплыло в памяти очень теплое воспоминание о московских ментах. Это было при советской власти еще. Едучи с похорон, мы с товарищами зашли в подъезд с бутылкой, добавить. А кто-то из соседей стуканул, вызвали ментов, те нас забрали в отделение возле Савеловского вокзала и заперли в обезьяннике. И сигареты забрали! Я говорю — верните, а они не дают. Я орал, требовал начальника, и пришел некий офицер. Я ему говорю — вот, у людей горе, а твои менты нас ни за что забрали и курево отняли. Так вот если однажды этих твоих ментов будут убивать, я их спасать не возьмусь, потому что менты твои неправильные. Таких ментов нам не надо.

Он меня выслушал, пошел, навел справки о случившемся и велел выпустить.

— «Такие же люди, иногда и милосердие стучится в их сердца».

— В ментовке! Пьяный! Ночью! Качает права! И ему — ничего! 85-й год: наивное, красивое время… Мы тогда думали, что люди лучше, честнее, что они работящие, могут себя в чем-то ограничивать, от чего-то отказаться для общей пользы…