Альфред Кох - Ящик водки. Том 1

Его пощадили — когда он, будучи сброшен в воду, не пошел сразу ко дну и взмолился, чтобы его прикончили, один из матросов выстрелил ему в голову.

Ужаснее всех погиб шт.-ротм. Новацкий… Его, уже сильно раненного, привели в чувство, перевязали и тогда бросили в топку транспорта «Румыния»…»

А вот А. И. Деникин в своих знаменитых «Очерках русской смуты» пишет:

«…смертника вызывали к люку. Вызванный вылезал наверх и должен был идти через всю палубу на лобное место мимо матросов, которые стаскивали с несчастного одежду, сопровождая раздевание остротами, ругательствами и побоями. На лобном месте матросы… опрокидывали приведенного на пол, связывали ноги, скручивали руки и медленно отрезывали уши, нос, губы, половой орган, отрезали руки… И только тогда истекавшего кровью, испускавшего от нечеловеческих страданий далеко разносившиеся, душу надрывающие крики — русского офицера отдавали красные палачи во власть Черного моря…»

Чтобы не сложилось у тебя превратного представления о какой-то особой жестокости матросов или о всеобщей ненависти именно к офицерам, вот тебе другой отрывок. Из доклада К. К. Краснушкина в казачий отдел ВЦИК, Дон, 1919 год («Судьбы русского крестьянства». Книга Первая):

«…Трибунал разбирал в день по 50 дел… Смертные приговоры сыпались пачками, причем часто расстреливались люди, совершенно невинные, старики, старухи и дети. Известны случаи расстрела старухи 60 лет — неизвестно по какой причине, девушки 17 лет — по доносу из ревности одной из жен, причем определенно известно, что эта девушка не принимала никакого участия в политике… Достаточно было ненормальному в психическом отношении члену трибунала Демкину заявить, что подсудимый ему известен как контрреволюционер, чтобы трибунал, не имея никаких других данных, приговаривал человека к расстрелу…»

Белые, разумеется, тоже в долгу не оставались. Также жгли красно-пузых в топках, вырезали на спинах звезды… Красные в ответ казакам резали на ногах лампасы… В общем, уровень озверения с обеих сторон достигал пугачевских кондиций… Нет, не смягчаются нравы…

Но, может быть, конец XX века нас порадует разгулом милосердия и смягчения нравов? Смотрим — Т.Н. Трошев «Моя война. Чеченский дневник окопного генерала»:

«…о том, что их ждет в плену у „добрых“ чеченцев, особо не задумывались. Приведу здесь слова капитана Сергея Н., томившегося восемь месяцев в яме под Шали: „Об одном просил бога — быстрее умереть…“ Об избиениях, садистских пытках, публичных казнях и прочих „прелестях“ чеченского плена говорить можно долго — читателя этим не удивишь. Но вот отрубание голов, снятие кожи и скальпов с живых солдат, распятые тела в окнах домов — с таким федеральным войскам впервые пришлось столкнуться в Грозном…»

Простые русские парни тоже в долгу не остаются. Доподлинно неизвестно, насиловал ли Буданов Эльзу Кунгаеву перед тем, как ее задушить, или нет (непонятно только тогда, почему они оба оказались абсолютно голыми, когда зашли вызванные Будановым солдаты). Во всяком случае, суд этого не установил. Но суд совершенно точно установил, что уже мертвую ее насиловали солдаты, которым было дано указание ее закопать, и даже засунули ей в половой орган черенок лопаты. Это, конечно, не скальп с живого человека, но физиономия озверения здесь тоже, по-моему, довольно хорошо проглядывается.

Отсутствие нравственного прогресса за последних пять веков настолько очевидно, как и наличие прогресса технического. Таким образом, опасность превращения христианнейшего народа в стадо обезумевших зверей сегодня так же актуальна.

Кох: Мне кажется, можно формализовать условия, при которых возникает бунт. Не хочется ссылаться на Ленина…

— Почему же? Ссылайся, хрен с ним.

— …но он писал, что революционная ситуация возникает тогда, когда есть объективные и субъективные предпосылки. Объективные — это (тут оба автора хором цитируют классика) «повышение выше обычного нужды и бедствий народных масс». Налицо была эта предпосылка особенно в 88-м, в 89-м. Выше обычного! И здесь с субъективными есть тонкость. Верхи не могут, низы не хотят — это больно общо. Народное стремление к бунту, как и все прочее животное, подсознательное, что сидит в каждом из нас, — страсть к насилию. Поливание друг друга газировкой в Думе, полемика в прессе, драка с женой, пейнтбол, секс, политическая борьба — тоже некий эрзац бунта. Потенциал агрессии, который есть в каждом индивиде, должен иметь выход… То же самое и с потенциалом агрессии целого народа. Его тоже нужно во что-то сублимировать, давать выход. А иначе случится бунт.