Тимофей Ермолаев - Рассказы

Все столпились вокруг него.

— Что это? — нетерпеливо спросил герцог.

Гвидо наклонился к самому столу, потом провёл, не касаясь, над ним рукой. Казалось, он не решается взять стеклянную полоску в руки.

— Что это? — повторил герцог. Он любил, когда на его вопросы отвечают сразу же.

— Это гальдрасакс, — ответил наконец Гвидо. — Волшебный нож, выточенный из вулканического стекла и специальным способом обработанный. На него наложено заклятие.

— Какое?

— Заклятие убийства, — зловеще произнёс Гвидо.

Наконец он решился и взял стеклянный нож в руку.

— Изготовитель ножа пишет на нём имя человека, которого этот нож должен убить, — пояснил он. — Но имя это прочитать уже невозможно. Могу только сказать, что это не моё имя… — тут он опять улыбнулся, — …и не имя вашего высочества, иначе вы были бы уже мертвы.

— Но как узнать, чьё тут имя?

— Быть может, было бы разумнее уничтожить нож, ваше высочество? — спросил Гвидо.

— Нет, я хочу знать, кого должен убить этот нож, — тоном, не терпящим возражения, сказал герцог. — Может ли быть такое, что человек этот уже умер?

Гвидо посмотрел на нож, повернул его так, чтобы на нём отразился свет ламп.

— Нет, он ещё жив.

Он окинул взглядом зал. Потом, не обращая внимания на почтительно расступившихся придворных, Гвидо подошёл к трону и устремил взор на крюк в стене. На таких крюках по периметру зала висели рыцарские щиты, свидетельство ушедшей эпохи, но этот крюк был почему-то пуст.

— Принесите верёвку, — попросил Гвидо. — И колокольчик.

Когда его просьбу исполнили, он проверил верёвку на прочность, а потом пояснил:

— Здесь, в основании ножа, есть отверстие. Я подвешу на верёвке нож и колокольчик. Если к вашему трону подойдёт человек, которого должен убить этот нож, колокольчик зазвенит. А следующим, что вы услышите, будут предсмертные крики умирающего — нож сорвётся с привязи и убьёт свою жертву.

С помощью гвардейцев Гвидо повесил это страшную конструкцию на крюк.

— А если этот человек умрёт раньше, стекло почернеет… — закончил он.

— Уважаемый Гвидо, примите мою благодарность, — сказал удовлетворённо герцог. — Вместе с приглашением отужинать в нашем присутствии.

— Ваше высочество, почту за честь, — Гвидо поклонился.

Через несколько дней Гвидо покинул город. Всё так же, налегке. Он щедро расплатился с хозяйкой, подхватил сумку и…

— Гвидо из Квентовица, ты правда умеешь летать? — спросила хозяйка гостиницы.

Путешественник остановился в дверях, улыбнулся, но ничего не ответил.

Сердце герцога с разрешением тайны стеклянного ножа не обрело покоя. Каждое утро герцог приказывал одному из слуг проверить, не почернело ли невидимое лезвие. Каждый день герцог приглашал к себе отобедать или отужинать всё новых и новых людей…

Колокольчик молчал.

7 апреля 2009 г.

Мы встречаемся каждый год в первую субботу июля. Конечно, ежегодно собраться на этом мероприятии, чтобы посвятить старым друзьям весь день, не получается. Работа, семья, какие-то неотложные дела, возникающие в самый неподходящий момент. Но теперь, примерно за месяц до срока, со мной связался Степан Антонович.

— Привет, — раздался в телефонной трубке его осторожный голос.

— Здравствуйте, Степан Антонович! — я мысленно пожал ему руку. — Ты уже в городе?

— Да, вчера. Послал всех к чёрту и приехал. Я вот звоню, хотел уточнить, когда мы встречаемся?

Он опять всё забыл.

— В первую субботу июля. В шесть часов вечера. На старом месте.

— Ага. Ясно. Я недавно разговаривал с Лёшей, он тоже будет.

— Да, я знаю. Алексей говорил, что Болик тоже будет.

— Ты не знаешь, а Юра… — начал Степан Антонович, но я перебил его:

— К Юрию Матвеевичу я заявлюсь на днях. Надеюсь, он сможет выделить себе выходной.

Месяц пролетел незаметно. Мы ещё несколько раз говорили по телефону, уточняли, кто что должен купить, заодно время встречи перенесли на пять часов вечера. Место встречи оставили неизменным.

Дни пролетели вереницей, и настала первая июльская суббота. Когда я увидел Степана Антоновича, выходящего из автомобиля, я понял, что мы давно не виделись. Слишком давно. Он погрузнел, его облик стал по-настоящему солидным, волосы явно поредели, а глаза совсем выцвели. Я направился к нему, мы пожали друг другу руки, уже по-настоящему.

— Ты всё такой же, — сказал Степан Антонович после приветствия, хотя я знал, что это неправда. Время меняет всех.