Тимофей Ермолаев - Рассказы

— Садись за наш стол, Йон, — позвал его хозяин дома, Кетиль Одноглазый. — Хельга, налей нашему другу эля!

Йон отряхнул с плеч остатки тающего снега и двинулся к столу. Под ноги ему попалась молодая глупая коза, которая обиженно заблеяла, когда гость сильно пнул ее ногой. Хельга, жена Кетиля Одноглазого, щедро, до самых краев, наполнила кружку пенистым элем и поднесла его Смиду. Тот зачем-то широко перекрестил стол и поднес кружку ко рту. Одиннадцать пар глаз (вернее, десять с половиной) настороженно наблюдали за христианским миссионером. Йон Смид не был тут желанным гостем, он был чужаком, и он осознавал это. Но каждая собака в долине знала, что Йон Смид — родич Тангбранда Вильбальдуссона, который вместе с королем Олавом Трюггвасоном огнем и мечом вводил христианство в Норвегии, жестоко расправляясь с язычниками, не желающими оставить веру своих предков. Поэтому спорить с Йоном Смидом или сердить было его небезопасно.

— Как тебе понравился мой эль? — спросил Кетиль, когда кружка была опустошена. Пиво было дрянным, но оно заставило застывшую кровь побежать по жилам быстрее, и потому Йон ответил:

— Добрый эль.

Понемногу отогреваясь, Йон начал внимательно наблюдать за товарищами по столу. У каждого из них и даже у хозяйки на шее, на крепком шнуре висел простенький крест, но даже его наличие не могло ввести христианского миссионера Йона Смида в заблуждение: еще месяц назад его сотрапезники громко возносили славу своим языческим богам (Смид гневно сплюнул на земляной пол), и сейчас они вряд ли отринули свою старую веру, ложную и порочную, ибо она шла не от Бога. «Я окружен заблудшими овцами!» — злобно подумал он.

Полог в дверном проеме легко всколыхнулся.

— Мир этому дому! — в хижине появился новый гость, застольная беседа разом угасла. Йон поднял голову, зрачки его глаз внезапно гневно вспыхнули. Печально известный колдун острова, отъявленный язычник Храфн Вардлок, Заклинатель Духов, по прозвищу Черный, спустился со склонов вулкана Суртсхейм в долину. Поговаривали, что его отцом был ирландский чернокнижник, некоторые считали это выдумкой, но так или иначе, Храфн Вардлок сейчас был здесь, и никто не смел сказать о нем дурного слова.

Колдун мягко, словно кошка, прошел к столу и по чистой случайности сел на скамью рядом с миссионером, Йон Смид прямо задрожал от священного негодования.

— Как жизнь, Кетиль? — с искренним интересом спросил Храфн, пока хозяйка наполняла ему кружку, но не элем, а подогретым козьим молоком; одноглазый воин что-то осторожно буркнул в ответ. Перед тем как пить, колдун выплеснул немного молока на земляной пол.

— Пива! — угрожающе потребовал Йон Смид, косясь на колдуна. Черная бровь Храфна Вардлока насмешливо изогнулась.

— Не время пить, когда твой король сегодня пал в битве, — тихо сказал он, но услышали его все.

— Ложь! — вскинулся миссионер. Колдун улыбнулся, и это еще больше взбесило Смида.

— Ложь! — громко повторил он.

— Он пал в битве с датским и шведским конунгами.

— Откуда ты можешь знать это, колдун?

— Мне принесли эту весть вороны, клюющие трупы, и ветер, шевелящий волосы мертвецов, — ответил поэтической строфой Храфн.

Йон на всякий случай перекрестился. Он хотел спросить, остался ли жив его родич Тангбранд, но поборол в себе это желание, ведь колдун нагло лгал ему, как же иначе.

— Свидетелем моих слов будет Один!

Люди за столом затаили дыхание, услышав имя бога мудрости. Йон Смид, размахивая распятием, закричал:

— Твоя вера лжива и порочна, женовидный обманщик, твои боги есть зло и скверна!

Улыбка мигом исчезла с безволосого лица колдуна. Недобрый огонек мелькнул в его черных бездонных глазах. Люди непроизвольно отшатнулись от его словно бы покрытой мраком фигуры.

— Ты оскорбил меня, служитель покрытого кровью креста. Неизвестно еще, кто из нас двоих лжец!

Законоговоритель Торстейн Лангсагер решил вмешаться в распрю:

— Храфн, прошу тебя! Йон, прости его! Если прольется кровь…

Колдун кинул на Торстейна быстрый взгляд, и слова застряли у того в горле.

— Крови не будет, — заявил Храфн Черный. — Скажи мне, Кетиль, и ты, Торстейн, в какого бога вы верите, во Христа, проповедующего смирение, рабство и мученичество, или в Одина, бога героев?

Законоговоритель и хозяин молчали, низко опустив головы. Колдун мерзко засмеялся.

— Человек… — язвительно произнес он по слогам. — Йон Смид, можешь ли ты доказать мне существование своего бога?