Эмманюэль Роблес: Это называется зарей

. Взяв брошюру, он свернул ее наподобие длинной сигары. Как Клара воспримет эту новость? «Пойду к ней сейчас же. А письмо напишу завтра утром. Ведь авиапочту отправляют не раньше десяти часов». Он почувствовал, что такое решение немного успокоило его. К Кларе он, как обычно, пойдет садами. Он развернул брошюру. Ничто не в силах заставить его отказаться от Клары. Он ждал ее всю жизнь. Именно она вырвала его из той трясины, в которой он увязал уже несколько лет. «Per non morire basta usare il vaccino». Снова хлопнули ставни. Выругавшись, он прошел в соседнюю комнату. Снаружи тысячи котлов, казалось, изрыгали свой пар. Закрывая ставни, он выглянул в ночь и увидел бесновавшиеся у горизонта огромные тучи; меж их разорванными клочьями, изрезанными сернистыми просветами, стремительно скользила обезумевшая луна. На виа Реджина-Элена — ни души. Погруженный во тьму отель «Палермо» походил на выброшенный на берег огромный корабль. Ветер заставлял линии электропроводов издавать мелодичные стоны. Закрыв окно, он обернулся и увидел на комоде портрет своей жены. Studio Biancardi. Roma [3] Студия Бьянкарди. Рим (итал.). . Очень удачная фотография. Анджела улыбалась ему. Умелое освещение в совершенстве передавало грустное сияние ее прекрасных серых глаз. Свет падал на радужную оболочку сбоку, делая глаза ясными, чистыми, таинственными, словно горные озера. Валерио подошел поближе к фотографии. Горные озера. Гладкие, прозрачные… Однако пора было идти. Он выключил свет, вернулся к себе в комнату. В общем-то, следовало обдумать этот вопрос спокойно. Клара стала его любовницей вскоре после отъезда Анджелы. Они были счастливы, несмотря на всевозможные хитрости, к которым им приходилось прибегать, чтобы утаить свое счастье. Анджела вернется в конце месяца. Ну и что, он не первый, кому приходится жить с двумя женщинами! Вздохнув, он толкнул стул, стоявший на его пути. «Я буду не единственным мужчиной, кто живет с двумя женщинами. Другие ведь как-то устраиваются». Он взял пальто, шарф. А если Анджела обо всем узнает? Слезы Анджелы… Это заранее лишало его мужества. На мгновение он неподвижно застыл в темноте посреди лестницы, испытывая нестерпимые муки при одной мысли о тех страданиях, которые может причинить Анджеле. И тут как раз послышался настойчивый стук в дверь. Позже Валерио будет вспоминать об этой странной минуте, когда он никак не решался открыть дверь. Но все-таки он спустился и открыл.

Он зажег в коридоре свет, отодвинул задвижку. Сразу же ворвался шум ветра и моря.

— Это ты, Пьетро! Входи живее.

Пьетро что-то проворчал. В своей фуражке защитного цвета с заостренным, надвинутым на глаза козырьком и головой, втянутой в плечи, он был похож на закоченевшую птицу.

— Чего тебе надо?

— Вас просит зайти Сандро. Вы собирались уходить? Стало быть, я вовремя поспел.

И он с довольным видом потер руки.

— Это из-за жены? Что случилось?

— С Магдой все в порядке. Я хочу сказать, что сейчас она спит.

— Сестра сделала уколы?

— Да. Но Сандро хочет вас видеть.

— Это срочно?

— Пожалуй, что так. Он очень нервничает. Мне кажется, он понял, что болезнь его жены — дело серьезное. И с ним неладно. Он может запросто наделать глупостей.

От Пьетро пахло хлевом. Он опустил воротник старой военной шинели и глядел на доктора своими маленькими живыми глазками с редкими ресницами. На левом виске у него виднелся розоватый шрам, уходивший под фуражку, — память о схватке в Неаполе с австралийскими рейнджерами [4] Подразделения сухопутных войск разведывательно-диверсионного назначения. в сорок пятом.

— Может, это из-за Гордзоне, — заметил Пьетро.

— При чем тут Гордзоне?

— Не знаю. Я просто так сказал…

Гордзоне был хозяином, на которого работал Сандро.

— Он его донимает?

— Он уже давно его донимает, как вы говорите! С тех самых пор, как Сандро женился на Магде. Гордзоне все крутился вокруг крошки…

— Ах, вот оно что!

— Магда работала на ферме, и старому крокодилу очень хотелось заполучить ее. Еще бы, такая ладненькая милашка. Но ему пришлось поунять аппетит, этому Гордзоне, и вот теперь…

— Ясно. Минуточку! Пойду возьму фонарь и медицинскую сумку.

— А ваша машина?

— Не стану же я выводить машину из-за такого пустячного расстояния!

— Ну хорошо!

Слышно было, как бьются о берег волны. Они издавали глубокий, протяжный, торжественный звук, и казалось, будто рушатся высокие дома.

Вернувшись, Валерио увидел, что Пьетро рассматривает висевшую у входа в коридор фотографию под стеклом. На ней была изображена статуя Христа на краю дороги. Валерио сделал этот снимок в марте сорок четвертого где-то возле Бенафро. Джи-ай [5] Американский солдат. использовали эту статую вместо столба для своих бесчисленных телефонных проводов, и Христос, затянутый путами, стягивавшими ему живот, шею и голову, и без того уже изуродованный обстрелом, казалось, страдал от еще более варварской пытки, чем распятие.

Читать дальше