Галина Лифщиц - Хозяйка музея

Лена в который уже раз глянула на Афанасию. Та по-прежнему поражала своим спокойствием. Даже улыбалась краешками губ. Или начисто разума лишилась? Сыном собственным жертвует. Загубят ведь парня.

Даже Алексей, вечно принципиально веселый Леший, явно напрягся, чувствуя реальность угрозы, нависшей над Домеником.

Однако ни мать, ни сын не проявляли ни малейших признаков тревоги.

Подошел черед выступить адвокату подсудимого.

– Ваша честь! – обратился он к судье. – Позвольте заявить, что все, здесь прозвучавшее, абсолютно все, до малейшей детали, является вымыслом, за который и так называемой потерпевшей, и свидетелям обвинения, и фальсификаторам, которые за всем этим стоят, по закону полагается уголовное наказание. Защита располагает вескими и неопровержимыми доказательствами только что прозвучавшей здесь лжи всех – подчеркиваю – всех свидетелей обвинения. Лжи от начала и до конца. Целью этой лжи стало стремление завладеть помещением музея, директором которого является мать подсудимого. Дело в том, Ваша честь, что оба флигеля и земля, на которой стоит музей, находится в собственности директора музея и того, кто сейчас находится на скамье подсудимых. Им неоднократно угрожали, требуя при этом переоформить документы на собственность, отказаться от нее. Они неуклонно от подобных требований отказывались. Тогда от угроз вымогатели перешли к действиям. Понимая, что, даже если будет устроен пожар и здания сгорят, земля все равно останется в собственности вышеобозначенных лиц, решено было прибегнуть к оговору. Желавшие захватить собственность рассудили, очевидно, что в этом случае владельцы будут настолько напуганы, что подпишут все, что от них требуют, и навсегда уберутся из страны.

– Это не относится к данному делу, – резко прервала адвоката встрепенувшаяся судья.

– Ваша честь! Я перехожу сейчас непосредственно к делу. Организаторы его не учли одного. И якобы потерпевшая Кононенко, и мнимая свидетельница Бурыгина утверждали здесь, что Доменик Новикофф совершил изнасилование. Причем, как тут выяснилось только что, в результате преступных действий моего подзащитного у Кононенко возникла беременность. Кроме того, все мы отметили, что, помимо всего прочего, имел место также оральный секс, на котором настаивал мой подзащитный.

Позвольте же в таком случае моему подзащитному предъявить суду доказательства абсолютной, категорической невозможности этого.

– Предъявляйте, – тяжело вздохнув, разрешила судья.

Доменик встал со скамьи подсудимых.

Худенький, стройный, высокий.

На насильника он не тянул никак. Но кто ж это примет во внимание? Мало ли кто какое впечатление производит на окружающих? Преступники бывают очень обаятельны. На то они и преступники, чтоб умело маскироваться.

– Извините, Ваша честь! – произнес подсудимый и мгновенно скинул с себя просторные брюки и стянул через голову рубашку.

Зал ахнул.

Замелькали фотовспышки.

Перед судом предстала обнаженная девушка, фигурой напоминавшая древнегреческую богиню охоты, Артемиду. Длинные ноги. Маленькая грудь. Тонкая талия. Развернутые плечи.

Само совершенство.

Строгая и дивная редкая красота и гармония – в такой наготе не было и не могло быть ничего непристойного.

– Молодец! – крикнул разбойничьим голосом первым опомнившийся от неожиданности Леший.

Зал суда дружно хохотал.

– Нездоровый смех в зале! – повторила несколько раз судья, стуча своим деревянным молотком по столу.

Девушка оделась так же быстро, как до этого освободилась от одежды.

Лена зачарованно смотрела во все глаза, оглядывалась вокруг, всматривалась, стараясь на всю жизнь запечатлеть в памяти происходящее сейчас на ее глазах чудо.

Поразило ее лицо судьи. Удивительно: на нем не отразилось ни малейшей тени негодования. Выражение явного удовольствия, злорадства – вот что отчетливо проступало в облике совсем недавно скучавшей женщины, вынужденной поступать, как велено сверху.

Сейчас, когда оговор подсудимого оказался явно, очевидно полностью доказанным, у судьи как гора с плеч упала. Как же живет-то она, бедняга, если постоянно вынуждена поступать вопреки доводам рассудка и собственной совести!

Прокурорская работница пребывала в полнейшей растерянности. Ни магические черно-белые глаза в формате А4, ни иконка не сослужили ей на этот раз добрую службу. Не оградили от зла изворотливого преступного мира.

Рожа представителя органов, «утерявших результаты экспертизы» покрылась пятнами, как недавно у его подопечной Кононенко. Взопрел, родимый защитник правопорядка. Смекнул, что промашку допустил и придется за нее расплачиваться. Спросят с него, ой как спросят! Как пить дать, дело теперь заведут…