журнал - «Подвиг» 1968 № 01

— Погоди, Петр, может быть, и нечего горячку пороть, — сказала Вера.

— Да мы ничего, сперва посмотрим, — ответил Орлов.

Через минуту две дюжие фигуры вышли из ворот дома. Они прошли по улице, свернули в переулок — навстречу им ехала извозчичья пролетка с опущенным верхом. Был ли кто внутри, они не видели. Впереди по переулку быстро уходили два или три человека.

Когда Орлов и его спутник догнали их, то увидели, что это Галкина в сопровождении двух мужчин. Перейдя на другую сторону, Орлов остановился.

— Вот что, — сказал он своему напарнику, — ты дуй в ЧК, тут дело нечисто, а я пойду за ними.

Николай Орлов работал в ЧК восьмой месяц и потому считался уже опытным сотрудником. Несмотря на то. что на улице в тот час было очень мало прохожих, он сумел проводить Галкину и ее спутников до бывшей квартиры Бахарева. Анна Семеновна одна зашла в дом, а двое мужчин постояли па перекрестке, попрощались и… разошлись в разные стороны. Пока Орлов решал, за кем из них пойти, оба они как в воду канули.

— Ты хоть там по улице не метался? — спросил его Миронов, когда Орлов доложил о результатах. — Ну ладно. Пойдешь завтра на базар к Косте, может быть, он знает.

— Ну, теперь держись, ребята, — сказал Зявкин, — теперь самое главное начинается. Это — ясное дело — они его взяли к себе, иначе зачем бы здесь была мадам Галкина?

— Интересно бы знать, насколько они доверяют ему? — задумчиво сказал Николаев. — Словам они не верят. Впрочем, в его активе кое-что есть.

— Надо бы ему помочь, — Зявкин покрутил ручку телефона и поднял трубку. — Миронова ко мне пришлите, пожалуйста. Если не возражаешь, Николай Николаевич, — продолжал он, — я дам ход комбинации с Поповым.

Открыв утром дверь, Вера увидела перед собой есаула Филатова.

— Борис Александрович дома? — осведомился он.

— Позавчера пошли провожать барышню, велели дверь не запирать, и вот до сих пор нет. Не знаю, что и думать. Время такое… Спаси нас господи, — сказала Вера и приложила платок к глазам.

Но Филатов был изумлен, кажется, искренне.

— Барышня была здесь одна? — спросил есаул. — Позавчера?.. Вы не волнуйтесь, любезная, я постараюсь выяснить…

После его ухода Вера немедленно отправилась на рынок.

Позже между есаулом и Анечкой Галкиной разыгралась бурная сцена.

— Это близко к предательству, — говорил Филатов, крупными шагами меряя маленькую комнатку. — Ты ходишь к нему, я не знаю, конечно, зачем, не хочу знать! Но при твоей помощи его заманивают в ловушку, это уже касается дела, ты не имела права скрывать!

Галкина в углу тихо плакала.

— Он меня убьет, — сказала она сквозь слезы.

— Кто?

— Новохатко.

Есаул ничего не ответил. Он чувствовал себя скверно. Его озадачило, почему Новохатко, обычно доверявший ему и даже побаивавшийся его, на этот раз ничего не сказал о Бахареве. Филатов чувствовал, что его судьба связана теперь с судьбой корнета. Так или иначе он должен держать теперь его сторону.

— Черт знает что! — сказал есаул. — Так не поступают порядочные женщины.

Он ушел, громко хлопнув дверью.

На улице его охватила злоба и жестокая тоска. Собственно говоря, в ту секунду, когда захлопнулась дверь, он понял, что идти ему некуда. В штабе на него смотрят с подозрением. Филатов был уверен, что всему виной эта сволочь поручик Милашевский.

Есаул вышел на бульвар, прошелся из конца в конец несколько раз и вдруг увидел, как от здания Северо-Кавказского военного округа отъехали два всадника. Первый на гнедом дончаке, уверенно сдерживая горячего коня, пересек площадь, и есаул узнал в нем командира Первой Конной Семена Буденного. Задний, видимо адъютант, несколько отстал.

Филатов, чувствуя, как теплой сталью вдавливается в живот засунутый изнутри за пояс кольт, пошел навстречу.

Они будут знать есаула Филатова… Только бы не промахнуться.

— Извините, гражданин, где тут Малая Садовая? — услышал он внезапно. Рядом с ним стоял высокий франтоватый малый развязного вида, в кожаных вишневого цвета крагах.

— Что? — спросил есаул.

— Я говорю, где Малая Садовая?

— Вот она, рядом!

— Ага, вот спасибо, второй час ищу! — Малый нагло, как показалось есаулу, улыбнулся и сказал: — Закурить не желаете?

— Иди своей дорогой, — буркнул Филатов. Цокот копыт уже терялся где-то в улицах.

Он вернулся обратно на бульвар. Сел на скамью. Там, почти не двигаясь, тупо глядя в одну точку, он просидел больше часа.