Журнал - «Подвиг» 1968 № 03

Не менее остроумен был его метод и деле революционной организации Гюлистана. Однако дело осложняли некоторые обстоятельства.

До восхода солнца облака лежали низко над горными цепями долины Мирата. «Американец» медленным и тяжеловесным шагом прошел по переулку, постучав в дверь дома Омара, н спустился к нему в комнату-щель, где Омар спал на плоском сбившемся тюфяке. Он сел на пол против Омара и долго смотрел на него. Спящий почувствовал упорный человеческий взгляд и тревожно поднялся.

— Что?

— Надо начинать.

— Когда?..

— Сегодня. Сегодня Мирза Али-Мухамед будет говорить о займе. Тебе нужно…

— Я знаю.

— Я сам ходил по караван-сараям, по базарам, по фабрикам. Я был у подмастерьев оружейников, у ткущих ковры, у амбалов, у погонщиков верблюдов. Те, кто умеет читать, будут ловить каждое печатное слово, другие будут слушать и повторять наши слова… Восемьсот мухаджеринов-паломников идут в Мират будто бы поклониться могиле имама. Две тысячи придут от северных гор. Каждый стоит взвода.

— Пулеметы?.. Танки?..

— Мы возьмем их силой! Надо начинать! Ты начнешь первый, твое дело — слово.

— Я готов!

— Мое дело отвести им глаза. Пусть они ударят по пустому месту. Ты начнешь. Надо, чтобы все отвернулись от Али-Мухамеда. Все, даже умеренные. Нужно говорить так, чтобы сеять месть. Сначала слова, потом факты. Факты — мое дело.

Он оставил Омара и вышел во двор. Не повернул в узкий сырой коридор к выходу, а по деревянной лестнице винтом взбежал на крышу, в крашеный павильон.

Там остановился против свисающего, как зеленый занавес, плюща, осторожно отгибая листья, нашел проволоку и спрятанный маленький телефонный аппарат с усилителем и рупором.

Чьи-то старательные руки искусно пропустили его сверху с соседней плоской крыши в густую зелень и спрятали в плюще.

«Американец», заложив руки за спину, хитро посмотрел на аппарат и внятно сказал:

— Примем бой на южной границе, на путях к Мирату.

Затем добавил хриплым и низким голосом Меджида:

— На перевале Сенги. Гарнизон — двести человек. Собьем с перевала.

Затем «американец» снова закрыл плющом телефонный аппарат и ушел с довольным видом.

В зеленом, колючем плюще, переплетенном с диким виноградом, проволока уходила на соседнюю крышу, оттуда по террасам плоских крыш к старому, нежилому дворцу. Дальше она пряталась в винограднике, в старых чинарах и снова спускалась вниз, пока не вплеталась в есть уличных проводов. У ворот королевского посольства она круто спускалась к. дому и пропадала в окне, превращаясь в телефонный аппарат с одной слуховой трубкой.

Здесь сидел всегда телефонист с блокнотом. В этот день дежурный записал: «Примем бой на южной границе» и затем: «На перевале Сенги».

Речь депутата оппозиции от области северных гор Омара эль Афгани.

— Великий и мудрейший из поэтов нашего народа, слово которого на устах у нас и в радости и в горе, рассказал шесть веков назад маленькую сказку.

«Бедный и богатый переправляются через горный поток. Челнок перевернулся. Богатый, которого зашитое в поясе золото тянет ко дну, кричит бедняку: «Дарю тебе мое золото. Возьми мой пояс». Бедняк не смеет ослушаться и берет его пояс. Он тонет, и вот богатый, который сумел спастись без тяжелого пояса, берет дом бедняка и его верблюда. Он дал бедняку взаймы золото и потому требует уплаты долга…»

Мирза Али-Мухамед говорит вам: «Королевское правительство дает вам свое золото. Разве Гюлистан может отказаться от выгодного займа?»

А великий и мудрый поэт открывает вам старую правду: золото, зашитое в поясе, тянет богатого ко дну. И вот он отдает уже ненужное ему золото бедняку, зная, что тот утонет. Отдает, ибо знает, что тогда он сам выплывет и отнимет дом и последнего верблюда у бедняка.

Под полотняным навесом, по всему полукругу депутатов пробегает одобрительный шепот. В Гюлистане любят аллегории…

— Три года Мирза Али-Мухамед стоит во главе правительства Полистана. Его заслуги перед родиной неизмеримы. Не он ли срыл все крепости на южной границе только для того, чтобы доставить удовольствие командующему королевскими войсками?

Возглас слева: «Изменник» — и окрик председателя.

— Говорят, что его беспокоили восстания племен. Но в первый год Правления Мирзы Али-Мухамеда не было восстаний на границах. Они начались тогда, когда председатель совета министров Гюлистана послал на границы…