Алексей Качалов - Ампутация Души

Шкаф удовлетворенно кивнул и выпустил проводницу из тамбура.

«Что за черт? — совсем уже ничего не понимал Деснин. — Откуда этот взялся, и кто он?»

— Эй, братан, — обратился он к шкафу, — тебе до меня что, а?

Шкаф никак не отреагировал на вопрос. Деснин закурил, стараясь вспомнить, где же видел этого бритого. Время шло, поезд приближался к станции. Вот показались первые постройки какого-то поселка. «У Аббата я его видел!» — наконец вспомнил Деснин. Поезд сбавил ход. В тот же момент Деснин рванул дверь и выпрыгнул. Приземлился удачно. Затем опрометью пересек небольшое поле и затаился у трансформаторной будки на окраине незнакомого поселка. «Теперь меня не только менты, но и люди Аббата пасут. Но зачем? Ладно, схоронюсь здесь, пока не стемнеет, а там — увидим». Он пролез подальше в кусты и прилег. На сей раз его вновь сморил сон, но уже пустой, без сновидений.

Проснулся Деснин часа в три дня от чувства страшного голода. Желудок буквально выворачивало наизнанку. Очевидно, сказывалось действие дурмана, которым он надышался в церкви. Он полез в карман и обнаружил кусок колбасы, завалявшийся, должно быть, от предыдущей попойки со Скипидарычем. Но в тот момент, когда Деснин поднес кусок ко рту и хотел с жадностью проглотить, откуда ни возьмись появился тощий, весь шкура да кости, котенок. Он учуял запах колбасы и с необычайным блеском в глазах глядел Деснину прямо в рот. Деснин так и застыл с поднесенным ко рту куском. Котенка тем временем несколько раз передернуло от страстного желания есть. Деснин улыбнулся, с сожалением посмотрел на кусок и резко кинул его котенку. Тот, казалось, нисколько не сомневался в подобном исходе и, одновременно урча и мурлыкая, набросился на добычу. Котенок откусывал огромные для его маленького рта куски и почти не жуя глотал их, давился, снова глотал. И все же по временам он с опаской поглядывал на Деснина — как бы тот не отнял.

— Ешь, ешь, дурачина, — ласково говорил Деснин. — Никто у тебя не отнимет.

Однако от вида столь аппетитно выполняемой трапезы желудок просто неистовствовал.

— Шел бы ты отсюда, — Деснин подтолкнул ногой котенка к выходу из кустов.

Тот схватил остатки колбасы и был таков.

Деснин лег на спину и зачарованно глядел в безоблачное небо.

И тут послышались детские голоса. Сквозь кусты было видно, как трое пацанов возятся с тем самым котёнком. Котёнок забавно прыгал сразу за тремя прутиками, что были в руках пацанов, и не поймав ни одного, разочарованно смотрел своими глазёнками на тех, кто с ним играл.

Деснин, словно зачарованный, наблюдал за этой сценой. «Идиллия, — поймал он себя на мысли. — Хорошо-то как! Благодать. Не пойду я ни к какому Скипидарычу. И чего я чесу дал от мента? Ведь я же ни в чем не виноват. Сдамся, а там разберутся, что я ни причем».

В этот момент один из пацанов произнёс, указывая на котёнка:

— Надоел он мне, приблудный этот. Чего бы с ним сделать такое?

— Давай, пойдём его плавать учить, — предложил другой пацан.

— Да ну ещё. К речке тащить — больно надо. Давай лучше ему… глаза выколем.

— Зачем? — удивился третий пацан.

— Просто так, — ответил сделавший предложение и отошёл куда-то в сторону.

Вскоре он возвратился с куском проволоки в руке. Поймав котёнка, он сунул тому проволоку в глаз. Котёнок жалобно заверещал. Деснин, внимательно наблюдавший всю эту сцену, не верил собственным глазам.

— А! Гад! Он кусается! На, получай! — вскричал пацан и выколол котёнку другой глаз.

Котёнок наконец вырвался, и побежал прямо к тем кустам, где в оцепенении лежал Деснин. Остановившись перед самым его лицом, котёнок принялся беспомощно тереть лапками мордочку, размазывая слизь, вытекающую из выколотых глаз.

Деснин вцепился руками в траву. Он буквально рычал от напряжения. Он пытался сдержаться. «Не надо! Я же простил! Я претерпел! Я же смирился!!!»

Рёв, всё тот же знакомый рёв вновь приближался, нарастал и раздирал не успевшую окончательно затянуться рану.

Не помня себя, Деснин схватил котёнка и, ломая кусты, выскочил к пацанам. У одного из них до сих пор в руках была окровавленная проволочина. Деснин остервенело схватил этого пацана за шиворот. Остальные двое попытались убежать. Одного из них Деснину удалось настигнуть. Сильнейшим пинком, в котором сконцентрировалась вся злоба, Деснин отправил его в кусты. Что-то хрустнуло. Издавая душераздирающие вопли, пацан пополз прочь, волоча за собой ногу.