Энн Ветемаа - Воспоминания Калевипоэга

Поутру поведал я друзьям о своем решении. Сулеви-, Алеви— и Олевипоэг инда с лица спали и пылко меня уговаривать принялись от нового опасного похода отказаться. Однако я был непреклонен: горящую свечу в сундуке не держат; коли есть у тебя горчичное зерно, дай ему прорасти. На Эстонской земле, благодарение небесам, все складно идет, народ со своей работой и без меня справляется. А уж друзьям моим и вовсе резону нет меня удерживать: ведь, в Аду побывав однажды, принес я на собственной спине каждому по курочке.

— В стране нашей табуны холостяков, жаждущих столь же пригожих и домовитых хозяек себе заполучить, — шуткой пытался я приободрить друзей.

— Проводить-то хоть можно? — спросили они.

— Валяйте, — ответил я.

И мы отправились в путь.

Шагали мы к озеру Эндла, там, насколько я знал, находился единственный в Эстонии вход в Подземное царство.

Нерадостным было шествие наше. Никак не удавалось мне друзей своих расшевелить.

Двухчасовым броском продвинулись мы к знакомому месту. Вновь узрел я костер меж деревьями и нос мой учуял супное благоухание, от коего я зело возвеселился. Друзья же струхнули чуток, хоть и виду не показывали.

Возле костра на сей раз не толклись мужики — варители фордыбаки, а сидела морщинистая старуха с крючковатым носом. В одной руке держала она поварешку, в другой — какой-то свиток. Подойдя поближе, заметили мы, что хрычовка подслеповата. Олевипоэг, отменный грамотей, учтиво старушенции помощь предложил, та же призналась, что не в силах решить, сколько кочанов (большая куча капусты лежала возле костра) в котел класть. Олевипоэг прочел без запинок и с выражением:

С недоумением смотрел на меня Олевипоэг.

— А, заурядные колдовские штучки, — объяснил я и рассказал о прежних поварах.

Сулевипоэг нахмурился: уже в те стародавние времена был сей муж ярым противником чародейства и убежденным последователем материализма. Без лишних слов пнул он ногой старухин котел.

— Ну, теперь следует прощальную вечерю сотворить, ибо неведомо, когда нам вновь свидеться придется, — предложил Сулевипоэг, пустой котел для щей на место водружая.

Я-то не прочь был немедля в пещеру направиться, но по лицам друзей приметил, что они Сулевипоэгов замысел одобряют. Алевипоэг, слюни глотая, сказал, что сей вечер торжественно отметить надобно. И я уступил их пожеланиям.

Сулевипоэг первым дежурство у котла принял. Мы же все, в отдалении усевшись, на рдеющий закатный небосвод молча любовались. И печаль меня вдруг объяла: тут милое мое королевство, тут други мои дорогие… Увижу ли я вновь их?..

Ветер верхушки дерев колыхал, ночные мотыльки к костру летели, прямо в огонь, неразумные, стремились. Они — в огонь, я — в Ад…

Как видно, не судьба мне была счастье в любви изведать, думал я, однако есть у меня верные друзья, предстоящей разлукой столь опечаленные, что слова вымолвить не могут. А друзья — немалое благо. Тут Алевипоэг засвистел носом, и высокому тому звуку завторил густой, степенный Олевипоэгов храп, словно из бочки доносящийся…

«Пойти, что ли, с Сулевипоэгом словечком перекинуться», — подумал я. И что же узрел — Сулевипоэга, с жадностью щи хлебающего! То были уж последки, ибо приходилось ему круто котел наклонять, дабы из желобка последние глоточки допить.

«Не успеет в третий раз петух пропеть, как вы меня предадите», — подумал я с горечью. Ужели уместен сейчас сладкий сон и аппетит добрый? Ушел я от костра и прилег, глаза зажмурив. Пусть Сулевипоэг полагает, что я тоже сплю. Да, прискорбно, зело прискорбно…

Слышно было, как Сулевипоэг котел выскребал, после чего, вновь водой его наполнив, капусту заложил и хворосту подбросил. Затем крадучись к спящим приблизился, Олевипоэга растолкал и котел сторожить послал.

— Неужто до сих пор щи не поспели? — удивился тот.

Сулевипоэг, запинаясь, объяснил, что какой-то махонький человечек, из пещеры выйдя, щей испробовать попросил. Он дозволил, и человечек в момент все щи слопал…

— И то сказать, Ад-то, чай, недалече, — добавил Сулевипоэг многозначительно.

Олевипоэг тому рассказу не поверил. Тогда Сулевипоэг спросил: неужто Олевипоэгу, во многих странах побывавшему, неизвестна старинная повесть о сошествии в Ад некоего добра молодца? А в повести той и о карлике — опростателе котлов рассказано. Олевипоэг признался, что приходилось ему слышать сию историю, но в истинности оной он всегда сомневался.