Энн Ветемаа - Лист Мёбиуса

Разумеется, Пент и доктор проявили интерес к его дословному содержанию.

Такова была сочиненная Якобом сентенция, ничуть не понравившаяся деревенским мужикам. Так что Якоб остался без «Золотого ранета» и отбыл под дружный свист и брань.

«Нелегка жизнь просветителя…» — подумал он, в поте лица нажимая на педали.

Затем произошла заминка, когда работники милиции узрели в его святом начинании фарс, если не явное хулиганство. «Нешто молодки Нижней Портобонии взяли вас в адвокаты?» — спросили у него не без иронии. Увы, Якобу пришлось ответить отрицательно. Не стал он также утверждать, будто согласовал свое предприятие с представительством этой далекой страны… Правда, ему разрешили пропагандировать творожные и грибные блюда, но лозунги в защиту интересов населения упомянутых выше государств потребовали свернуть в трубочку.

Конечно, Якоб стал протестовать. Однако безрезультатно. Более того, ему намекнули на КПЗ и на вполне вероятную возможность обследования умственных способностей у психиатра.

Якобу не оставалось ничего другого как подчиниться. Велика же была его досада! В порыве гнева он сделал остановку и сочинил в придорожных кустиках новый лозунг. Необходимые для того принадлежности он прихватил с собой на случай непредвиденных стихийных бедствий. Лозунг был такой:

Я НИЧЕГО НЕ ТРЕБУЮ!

— Пацифизм отнюдь не безопасное мировоззрение, — заметил Якоб со вздохом. Когда он добрался до бумажной фабрики в Кохила, то его глубоко миролюбивая декларация распалила галдевших и споривших на улице мужчин.

Почему?

Как выяснилось, они, напротив, чего-то требовали ! На бумажных фабриках рабочим выдают по литру молока в день. Это предусмотрено в связи с характером работы, опасной для здоровья, — во избежание отравлений.

— Выдача молока предусмотрена законом не во всех цехах, а только в тех, где имеют дело с определенными химическими соединениями, — уточнил Пент, но Якоб попросил не перебивать — его этот вопрос не интересует. Будто бы главный инженер не хотел больше давать молоко всем, что вызвало взрыв возмущения. Поэтому лозунг Якоба, ничего более не требовавшего, пришелся им не по душе, более того — смахивал на провокационный… Якоб пояснил, что на улице собрались не такие уж большие любители молока — из рук в руки ходила бутылка с какой-то прозрачной жидкостью. Так что Якоб ощутил настоятельную необходимость осудить злоупотребление алкогольными напитками. Он развернул лозунг, в котором клеймил пьющих водку вахлаками! После чего мужики заманили его за какой-то сарай…

Якоб снова взглянул в зеркальце на свой синяк.

— Вас вздули? — спросил Пент, хотя и так все было яснее ясного.

— Зверское было побоище! — похвастал Якоб и в глазах его блеснула гордость и непреклонность мученика. Собеседники узнали, что мощный прямой слева делал жуткое дело и косил мужиков штабелями. Правой Якоб наносил сокрушительные удары, которые на мальчишеском жаргоне называются зубодробительными. Они тоже давали результат. Однако нападавшие имели численный перевес, поэтому Якоб воспользовался средствами наглядной агитации — две лыжные палки вместе с призывом отстаивать обоснованные требования представительниц нежного пола Нижней Портобонии мелькали словно мечи. Н-да, но в конце концов Якоб не устоял. Какой-то безобразно горланивший люмпен схватил лист фанеры с грибной рекламой и подобрался сзади. Затем он огрел Якоба по голове с такой силой, что парусяще-наглядная плоскость не выдержав соприкосновения с блестящим кумполом, продырявилась и села на плечи, как бы охватив шею воротничком (по всей видимости, весьма аристократическим). К сожалению, после столь коварного нападения Якоб лишился сознания.

Бедняжка пришел в себя и с грустью огляделся. Две женщины помогли ему встать. Хотя бы то отрадно, что они обратили внимание на его плакат.

— А что на нем было? — последовал вопрос.

И Якоб произнес с выражением:

И он добавил с некоторым сожалением, что едва ли производил впечатление такого уж поздоровевшего человека, когда лежал на земле в обмороке. Но в общем и целом — ой, ой, славная была потасовка!..

Пент заметил, что в тот момент, когда Якоб ясным и звучным голосом знакомил их со своей рифмованной грибной рекламой из кустов сирени показалась голова Лжеботвинника. Он слушал с большим интересом. Но голова тут же исчезла в листве, когда доктор Моориц слегка шевельнулся на скамейке.