Энн Ветемаа - Лист Мёбиуса

Якоб начертил на дорожке, возле которой они сидели, четыре фигуры:

Впоследствии, когда Пент в своих апартаментах, значившихся под номером восемь — исключительный знак, который, будучи опрокинут набок, обозначает бесконечность, — принялся излагать в тетради их беседу, вернее урок, он подумал, что разумнее всего это сделать в стиле учебника химии, увидевшего свет в начале века и с тех пор стоявшего в дедушкиной библиотеке. Бернард Шоу считал драматургию высшей формой литературы; химик Пент едва ли с ним согласился бы, однако избрал классическую форму потому, что в противном случае пришлось бы употребить жуть сколько разных эпитетов вроде «печально-задумчивый», «уважительный», «энергичный», «алкающий», «лиричный», «архипылкий» и так далее, а также глаголов «допустил», «заметил», «установил», «констатировал», «поразился» и прочих им подобных, от которых практически мало толку, к тому же при первой встрече двух мыслителей они достаточно широко использовались. Пент счел целесообразным запечатлеть устные рассуждения в сжатой форме диалога, а кто УЧИТЕЛЬ и кто УЧЕНИК, и без того должно быть ясно. Так-то вот. Приступим. Конечно, позволив себе некоторую поэтическую вольность. УЧИТЕЛЬ: Надеюсь, фигуры, которые я начертил, тебе знакомы.

УЧЕНИК:Да, Учитель. Меня познакомили с ними мои предыдущие учителя, о которых я вспоминаю с благодарностью и которым желаю долгих лет жизни.

УЧИТЕЛЬ:Прекрасно, мой мальчик! Правильно и справедливо! А теперь ты, может быть, скажешь мне, как называются эти геометрические фигуры.

УЧЕНИК:Полагаю, что вы изобразили черту, то есть отрезок прямой, квадрат, равносторонний треугольник и окружность.

УЧИТЕЛЬ:Твои предыдущие учителя потрудились изрядно. Однако я считаю, что для нас с тобой, любознательный юноша, наступила пора обратиться от простых истин к более сложным.

УЧЕНИК:Для того я и пришел к вам, Учитель.

УЧИТЕЛЬ:Мне хотелось бы сегодня поговорить с тобой о релятивизме, или об относительности наших знаний. Надеюсь, ты уже созрел для подобных теорий, хотя я должен предупредить, что понимание относительности может смутить молодую душу. На примере этих форм я покажу тебе, что не все так просто, как представляется нам на первый взгляд, что они не обязательно только такие, а какие-то еще.

УЧЕНИК:Вы имеет в виду великого мудреца Платона, говорившего об идеалах и о том, что предлагает нам мир? Тогда я должен сказать, что эта черта, извините, отрезок прямой, который вы здесь накарябали, далек от идеала. Можно, пожалуй, сказать, что он бледное отражение идеального отрезка прямой. Ведь он изогнут посередине и смахивает на ту деревянную часть, которую используют возчики, запрягая лошадь.

УЧИТЕЛЬ:Ты подразумеваешь дугу?

УЧЕНИК:Вот именно.

УЧИТЕЛЬ:Твоя наблюдательность свидетельствует о том, что у тебя острый глаз, а мое умение чертить не на высоте. (Улыбается, затем становится серьезным.) Еще я думаю о том, что твой интерес к трудам великих греческих мудрецов похвален, и все-таки мне кажется, что тебе, пожалуй, слишком рано браться за них.

УЧЕНИК:Как пожелаете, так и будет.

УЧИТЕЛЬ:Изрядно. А что бы ты сказал, если бы я, твой учитель, стал утверждать, будто начертил здесь одну плоскость, или простейшую поверхность, две пирамиды и одну трубу либо цилиндр?

УЧЕНИК (теряется) : Я подумал бы, что сегодня мой учитель не в полном здравии…

УЧИТЕЛЬ (со смешком): А если он заверит, что чувствует себя прекрасно?

УЧЕНИК:Тогда я не знаю, что и подумать…

УЧИТЕЛЬ:Приятно, что ты отвечаешь честно.

УЧЕНИК:Так меня воспитали родители.

УЧИТЕЛЬ:Изрядно. А теперь представим себе, что ты орел.

УЧЕНИК:Орел?

УЧИТЕЛЬ:Да, орел, обладающий острым зрением и летящий над великой пустыней, где воздвигнуты разные строения: прежде всего ты видишь высокую стену. Условимся, что стена очень тонкая и орел летит очень высоко, другими словами, для нас не имеет значения ее толщина. Как ты видишь эту стену?

УЧЕНИК (задумался): Я нахожусь точно над этой стеной?

УЧИТЕЛЬ:Толковый вопрос! Да, ты находишься точно над этой тонкой высокой стеной.