Джоди Пиколт - Чужое сердце

Но возможно, я ошибался в нем.

За последние три недели я не раз протискивался сквозь толпы людей, разбивших лагерь у тюремных стен. Я выключал телевизор, стоило очередному умнику заявить, будто Шэй – это Мессия. В конце концов, мне лучше знать. Я священник, я принимал обеты, я понимал, что Бог един. Его послание зафиксировано в Библии, и, что самое главное, слова Шэя не были похожи на слова Иисуса из четырех канонических Евангелий.

Но вот обнаружилось пятое. Евангелие, не попавшее в Библию, но написанное примерно тогда же. Евангелие, поддерживавшее веру по крайней мере некоторых ранних христиан. Евангелие, которое цитировал мне Шэй Борн.

Вдруг отцы-основатели заблуждались?

Вдруг отвергнутые Евангелия – на самом деле настоящие, а те, что вошли в Новый Завет, – приукрашенные и искаженные? Вдруг Иисус действительно произносил слова из Евангелия от Фомы?

Это означало бы, что домыслы, окружавшие Шэя Борна, могут быть не так уж далеки от истины.

И это бы объяснило, зачем Мессии возвращаться в обличии убийцы: чтобы проверить, хватит ли нам мудрости понять и принять его на сей раз.

Я встал, не выпуская книги из рук, и начал молиться.

«Отец наш небесный, – попросил я про себя, – помоги мне понять».

Раздался телефонный звонок, и я подпрыгнул от неожиданности. Покосился на часы: кому придет в голову звонить в три часа ночи?

– Отец Майкл? Это офицер Смит из тюрьмы штата. Простите, что беспокою вас в столь поздний час, но у Шэя Борна опять случился приступ. Мы подумали, что вы должны об этом знать.

– Он в порядке?

– Он в госпитале, – сказал Смит. – Просит, чтобы вы пришли.

В столь поздний час недремлющий караул у тюремных стен укрылся в спальных мешках и палатках; лучи гигантских фонарей освещали фасад здания, провозглашая нескончаемый искусственный день. Поговорив с охраной по интеркому, я вошел в приемную, где меня уже ждал офицер Смит.

– Что произошло?

– Непонятно, – сказал он. – Тревогу опять поднял заключенный ДюФресне. В камерах слежения ничего не было видно.

Мы отправились в госпиталь. Шэй лежал в темном углу палаты, гора подушек подпирала ему плечи; рядом дежурила медсестра. Одной рукой он держал стакан сока, периодически присасываясь к трубочке, другая была прикована к спинке кровати. Из-под больничной сорочки тянулись провода.

– Как он? – спросил я.

– Жить будет, – сказала медсестра и тут же, осознав свою ошибку, залилась румянцем. – Мы подсоединили специальный прибор, чтобы следить за его сердцем. Пока все в норме.

Я сел на стул возле его кровати и попросил оставить нас наедине.

– Разве что на минутку, – сказала медсестра. – Мы только что вкололи ему лошадиную дозу транквилизатора.

Они отошли в сторону, и я склонился над Шэем.

– Ты в порядке?

– Я тебе такое расскажу, не поверишь.

– Ну уж попробуй.

Он воровато зыркнул по сторонам – удостовериться, что никто не подслушивает.

– Я просто смотрел телевизор. Какой-то документальный фильм про леденцы, которые продаются в кинотеатрах. Потом я как-то устал и решил выключить «ящик». Но не успел я нажать кнопку, как весь свет из экрана как бы выстрелил в меня. Вроде электричества. Понимаешь, я чувствовал, как все эти малюсенькие штучки у меня в крови задвигались… Как они называются, кровяная пыльца?

– Кровяные тельца.

– Ara, вот они. Ненавижу это слово. Помнишь ту серию «Звездного пути», где пришельцы высасывали отовсюду соль? По-моему, это их нужно бы назвать «кровяные тельца». Когда произносишь это слово, во рту кисло делается, будто лимон съел…

– Шэй, ты говорил о свете.

– Да-да. Так вот, я весь как будто закипел внутри, и глаза как будто растаяли, и я хотел закричать, но челюсти не разжимались. А потом я пришел в себя уже здесь. Из меня как будто всю кровь выпили. Наверное, это работа какого-то кровяного тельца.

– Медсестра говорит, что это был апоплексический удар. Ты еще что-нибудь помнишь?

– Я помню, о чем я думал, – сказал Шэй. – Что вот так оно, наверное, и происходит.

– Что?

– Когда умираешь.

Я сделал глубокий вдох.

– Помнишь, как ты засыпал в детстве в машине? И кто-то нес тебя на руках и клал в постель, а потом ты просыпался утром и автоматически понимал, что снова дома. Помнишь? Мне кажется, смерть – это нечто похожее.

– Было бы неплохо, – сказал Шэй, и я по голосу понял, что он вот-вот заснет. – Я бы хотел узнать, как выглядит дом.

Фраза, прочитанная около часа назад, застряла в моем мозгу, точно заноза: «Но царствие Отца распространяется по земле, и люди не видят его». Хотя я понимал, что сейчас не самое подходящее время и что я должен помогать Шэю, а не просить помощи от него, я все же наклонился еще ближе, пока мои слова не скатились, словно капли, прямо в его ухо.