Софи Кинселла - Ты умеешь хранить секреты?

– Будет.

– Эмма, – спрашивает Джемайма, терпеливо и почти сострадательно, – неужели не понимаешь? Ты уже проиграла.

– Не проиграла!

Иногда мне кажется, что Джемайма видит в мужчинах не столько людей, сколько инопланетных роботов, которых следует покорять всеми возможными средствами.

– Какая же ты подруга, Джемайма? – вмешивается Лиззи. – Всю жизнь встречаешься с богатыми бизнесменами, так неужели у тебя не найдется доброго совета для Эммы?

– Ладно, – устало машет рукой Джемайма и опускает сумочку. – Дело это безнадежное, но постараюсь помочь. – Она начинает загибать пальцы. – Прежде всего нужно выглядеть ухоженной и холеной.

– А почему, спрашивается, я выщипываю брови? -спрашиваю я, морщась.

– Прекрасно. Далее, ты должна интересоваться его хобби. Что он любит?

– Понятия не имею. Машины скорее всего. Насколько мне известно, у него на ранчо полно старых машин.

– Уже хорошо! – радуется Джемайма. – Делай вид, что обожаешь машины. Предложи съездить на выставку старинных автомобилей. По пути туда можешь пролистать автомобильный журнал.

– Не могу, – признаюсь я, наливая себе стаканчик расслабляющего старомодного хереса «Харвиз бристол крим». – Сказала ему в самолете, что ненавижу старые машины.

– Что?! – Джемайма угрожающе надвигается на меня, словно собираясь надавать пощечин. – Ты сказала мужчине, с которым встречаешься, что ненавидишь его хобби?!

– Но я ведь не знала, что буду встречаться с ним, верно? – оправдываюсь я, потянувшись к тональному крему. – Я действительно ненавижу старые машины. Их хозяева мне всегда кажутся ужасно спесивыми и самодовольными.

– При чем туг твоя ненависть? – взвивается Джемайма. – Прости, Эмма, но я ничем не могу тебе помочь. Это катастрофа. Ты во всех отношениях уязвима. Ты будто идешь на битву в ночной сорочке.

– Джемайма, это не битва, – парирую я. – И не шахматный чемпионат. Просто ужин в обществе приятного мужчины.

– До чего же ты цинична, Джемайма, – поддерживает меня Лиззи. – А я считаю, это так романтично! Идеальное свидание. Никакой неловкости, как бывает при первой встрече. Он знает, что нравится Эмме. Знает, чем она интересуется. Получается, они полностью совместимы.

– В таком случае я умываю руки, – объявляет Джемайма, покачивая головой. – Кстати, что ты наденешь? Где твой костюм?

Она с подозрением щурится. Черт, как-то нужно выпутываться.

– Платье, – поправляю я с невинным видом. – Черное платье. И босоножки с ремешками.

Я показываю на дверцу .шкафа, где висит мое платье.

Джемайма еще больше настораживается. Я часто думаю, что из нее вышел бы идеальный надзиратель в концлагере.

– Попробуй только стащить что-нибудь у меня!

– Зачем! – негодующе восклицаю я. – Просто странно, Джемайма, можно подумать, у меня своей одежды нет!

– Прекрасно. Я очень рада. Что ж, желаю хорошо провести время.

Мы с Лиззи дожидаемся, пока ее шаги замирают в конце коридора. Входная дверь хлопает.

– Все! – с облегчением вздыхаю я, но Лиззи поднимает руку:

– Подожди.

Пару минут мы сидим неподвижно. Входную дверь тихо открывают.

– Она пытается нас поймать, – шипит Лиззи. – Эй! Кто там?!

– Это я, – пищит Джемайма, появляясь в дверях. – Забыла блеск для губ.

Она бросает взгляды во все стороны и, ничего не обнаружив, отступает.

– Вряд ли ты найдешь его здесь, – ехидно замечает Лиззи.

– Наверное. – Она снова оглядывает комнату. – Ладно. Приятного вечера.

Протопав по коридору, она снова закрывает дверь.

Мы отлепляем скотч от двери Джемаймы, и Лиззи тщательно отмечает место карандашом.

– Погоди, – приказывает она, когда я берусь за дверную ручку. – Внизу еще одна ленточка.

– Тебе следовало стать шпионкой, – замечаю я, видя, с какими предосторожностями Лиззи отдирает вторую полоску скотча.

– Отлично, – объявляет она, сосредоточенно хмурясь. – Но это не все. Должны быть еще чертовы ловушки.

– Скотч на гардеробе, – подсказываю я, – и... О Боже, смотри!

Я показываю наверх, где стоит стакан с водой, готовый опрокинуться на любого, кто откроет дверцу.

– Ну и негодяйка! – не выдерживает Лиззи, когда я тянусь за стаканом. – Представляешь, вчера я весь вечер отвечала на ее звонки, и никакой благодарности!

Я благополучно убираю стакан, и Лиззи берется за ключ.

– Готова?

– Готова.

Лиззи глубоко вздыхает и распахивает дверцу. Раздается пронзительный жалобный вой сирены. «Уиии... Уи... у... уи...»

– Мать ее! – шипит Лиззи, захлопывая дверцу. – Черт!