Софи Кинселла - Ты умеешь хранить секреты?

– Для корпоративной вечеринки, – объясняю я. -Обычно они пьют пепси, но недавно кто-то из сотрудников попробовал «Пэнтер-колу» и ему так понравилось...

– ...что они немедленно переключились на нее, – договаривает Джек. – «Могу добавить, что восхищен всей продукцией вашей компании и последнее время ношу только спортивный костюм „Пэнтер“, самый удобный из всех, что мне доводилось иметь».

Он переводит взгляд с письма на меня, и, к моему удивлению, его глаза влажно поблескивают.

– Знаете, Питу бы это понравилось.

– Питу Ледлеру? – нерешительно уточняю я.

– Да. Именно он придумал трюк с Леопольдом. – Он сворачивает письмо. – Можно я возьму его на память?

– Конечно... – киваю я растерянно.

Он кладет письмо в карман, и мы снова молчим.

– Итак, – суховато начинает Джек, – вы порвали с Коннором?

Я вздрагиваю от неожиданности. И не знаю, что сказать.

– Итак, – отвечаю я в тон, вызывающе вскинув подбородок, – вы решили остаться?

– Да... видите ли... – Он принимается внимательно изучать собственную ладонь. – Я подумал, что стоит поближе познакомиться с нашими европейскими филиалами. А как насчет вас?

Значит, он ждег признания, что я бросила Коннора из-за него? Черта с два! Не дождется!

– По той же причине, – киваю я. – Европейские филиалы.

Уголки губ Джека дергаются в нерешительной улыбке:

– Понятно... И вы... в порядке?

– В полном. Мало того, наслаждаюсь свободой и одиночеством. – Я широко раскидываю руки. – Ну, знаете, равноправие, приспособляемость...

– Здорово. Что ж, в таком случае, возможно, сейчас не самое подходящее время для... – Он замолкает.

– Для чего? – спрашиваю я, пожалуй, чересчур поспешно.

– Понимаю, что пока вам нелегко. Сердечные раны, и все такое, – осторожно поясняет он. -› Но я тут подумал...

Он снова останавливается. Тишина длится бесконечно долго, и я чувствую, как грохочет мое сердце.

– Не хотите как-нибудь-поужинать со мной? Он пригласил меня! Пригласил на ужин!

На несколько секунд я лишаюсь дара речи.

– Д...да, – выговариваю я наконец. – С удовольствием.

– Прекрасно. Вот только... Моя жизнь последнее время несколько... осложнена. А с ситуацией в нашем офисе... – Он разводит руками. – Лучше не распространяться об этом.

– О, совершенно с вами согласна, – киваю я. – Осмотрительность не помешает.

– Тогда... Скажем... как насчет завтрашнего вечера? Согласны?

– Завтра вечером я свободна.

– Я заеду за вами. Если пришлете адрес электронной почтой. В восемь?

– В восемь.

Увидев меня, Свен вопросительно приподнимает брови, но я молчу. Возвращаюсь в отдел маркетинга, изо всех сил пытаясь выглядеть спокойной и безразличной. Но в животе пузырьками шампанского бурлит возбуждение, а непослушный рот то и дело растягивается в глупейшей улыбке.

О Боже. О Боже! Я буду ужинать с Джеком Харпером.

Поверить невозможно...

И кого я дурачу? Знала ведь, что так и будет. Знала с той минуты, как услышала, что он не улетел в Америку.

Никогда еще не видела Джемайму такой возмущенной.

– Он знает все твои секреты? – повторяет она с таким ужасом, словно я только что гордо объявила о свидании с серийным убийцей. – И как это получилось,

спрашивается?

– Наши места в самолете оказались рядом, вот я и

рассказала ему о себе все.

Я присматриваюсь к своему отражению в зеркале и выщипываю очередной волосок из бровей. Семь часов. Я уже успела принять ванну, высушить волосы и сейчас занимаюсь макияжем.

– И теперь он пригласил ее на ужин, – вздыхает Лиззи, по привычке обхватив руками колени. – Ну разве не романтично?

– Ты, кажется, шутишь, – догадывается Джемайма, праведный гнев которой дошел до точки кипения. – Скажи, что это шутка!

– Конечно, не шучу. А в чем проблема?

– Ты встречаешься с человеком, который знает о тебе все? -Да.

– И еше спрашиваешь, в чем проблема! – взвизгивает Джемайма. – Ты с ума сошла?

– Вот уж нет.

– Так и знала, чтс ты к нему неравнодушна, – повторяет Лиззи в миллионный раз. – Так и знала. С того самого момента, когда ты стала поминутно вспоминать о нем. – Она подходит к зеркалу. – На твоем месте я бы оставила правую бровь в покое.

– Правда?

– Эмма, с мужчинами нельзя откровенничать! Ты не должна открываться им до конца! Мама всегда твердила' не стоит позволять мужчине рыться в твоей душе и в сумочке.

– Что поделать, уже поздно, – бросаю я чуть раздраженно. – Он все знает.

– В таком случае ничего не выйдет, – предрекает Джемайма. – Он никогда не будет тебя уважать.