Роберт Стайн - Ты умеешь хранить секреты?

Мне снится сон, что я бегу по грязи, в развевающейся белой ночной сорочке. Я слышу «шлеп-шлеп-шлеп», которое доносится из под моих босых ног, мягко ступающих по сырой земле.

Я бегу по холодным лужам и ясно чувствую их прохладу, хоть и совершенно уверена, что сейчас сплю. Я знаю, что шепот, который я слышу, издает дрожащая на деревьях листва, колышущаяся на сильном теплом ветру.

Я чувствую, как он овевает мое лицо и все еще слышу шепот, оставшийся позади звуков «шлеп-шлеп», которые издают мои босые ноги, разбрызгивая грязь, вздымая ее волнами по обе стороны от меня подобно волнам.

В небе пурпурного цвета, над мерцающими деревьями сияет полумесяц луны. Он похож на улыбку, только повернутую немного вбок, и напоминает серебряную луну — кулон на цепочке, который висит на моей шее.

В моем сне месяц кажется настолько близким, что если бы я до него дотянулась, наверное смогла бы схватить его своей рукой. Но я не могу остановиться, чтобы забрать этот кусочек луны. Меня преследуют. И я знаю, что если сейчас обернусь, то непременно увижу его.

Хоть я и знаю, что мне нельзя оборачиваться, я не могу уберечь себя от этого. В моих снах я не подлежу контролю. Я не могу делать так, как мне хочется.

Я бегу босиком по грязной дороге, под низко склонившимися ветками деревьев. Мне страшно. Я знаю, что мне страшно. И на это у меня довольно веская причина.

Ведь если я обернусь назад… если я брошу хотя бы быстрый взгляд назад… волк будет там. Черный волк из моих снов.

Он скалится и рычит, почти бесшумно подкрадываясь ко мне. Я вижу, как он опускает голову, словно готовясь к атаке, как щетинится черная шерсть на его спине. И вновь я вижу эти глаза. Такие же голубые, как и мои. У черного волка мои глаза.

У меня черные волосы и голубые глаза и мне снится волк с черной шерстью и с такими же глазами, как мои. И я твержу себе в своих снах, что не сошла с ума. У всех бывают кошмары. Многим снятся раз за разом одни и те же сны.

Но не все видят во сне животных с глазами, как у них самих. И почему меня это так сильно пугает? Я сплю, но отчетливо чувствую, как сильно бьется мое сердце.

Я смотрю на волка. Взгляды наших голубых глаз встречаются и замирают друг на друге. Я вижу, как дрожит его длинная морда. С обеих сторон его пасти сочится густая белая слюна. Черный волк скалит свои белые зубы, из глубины его глотки раздается низкий угрожающий рык, звук которого вызывает приступ панического удушья.

Я хочу отвести взгляд, но мои глаза продолжают смотреть на него. Меня как будто парализует.

И внезапно я становлюсь волком.

Я становлюсь волком. Черным волком.

В моем сне, я превращаюсь в волка. Моими глазами смотрит другой волк.

И мы нападаем. Мы сталкиваемся. Мы яростно рычим и пускаем слюни. Мы ударяемся головами, кусаемся и рвем друг друга на части.

Я свирепею. Меня буквально разрывает от гнева. Разрывает.

Я кричу и просыпаюсь. Я пытаюсь выбраться из моей постели. Запутавшись в простынях, я падаю на пол. Рядом со мной с мягким стуком сыплются кусочки земли.

Я тяжело дышу. Сердце буквально выскакивает из моей груди. Я моргаю несколько раз, прогоняя сон прочь. Прогоняя застывшие воспоминания… волчью морду… ярость… голубые глаза…

Я в своей комнате. Серебристый лунный свет просачивается сквозь открытое окно.

— Эй, — бормочу я, все еще дрожа от пугающих воспоминаний. — Эй, это просто еще один кошмарный сон. Просто кошмар. И только.

Голос с кровати напротив заставляет меня вздрогнуть.

— Что стряслось?

Софи — моя сестра — потягивается. Ее глаза смотрят на луну, свет которой просачивается через окно. Такие же голубые глаза, как у меня.

— Кошмар приснился, — отвечаю я, все еще дрожа.

— Тебе опять приснился сон про волка? — Она идет ко мне через комнату и кладет свою теплую руку на мое плечо.

Я киваю.

— Да. Опять.

Софи смотрит через меня и тут ее глаза расширяются от ужаса, широко открывается рот. Она проходит мимо и наклоняется над моей кроватью.

— Эмми? Почему твои простыни все порваны и изодраны?

Я почувствовала, как по телу пробежала дрожь. Потом обернулась и уставилась на разодранные в клочья простыни. Софи включила настольную лампу, которая стояла на тумбочке возле кровати и мы вдвоем смотрели, не проронив ни звука.