Владимир Глейзер - Hohmo sapiens. Записки пьющего провинциала

Поэтому в кругу близких друзей призывника было решено засунуть последнего в мединститут, ибо от зубного техника до врача один шаг, а от врача до службы в армии — сто километров! Однако на этом безусловно верном пути стояла одна, но существенная преграда. Поступить в местный медицинский вуз без взятки было практически невозможно даже отпрыскам коренной национальности, а документальному басурману Ибрагиму Маммаевичу Иммаеву куда уж там!

Надо сказать, что образовательный уровень нашего абитуриента был на недосягаемой для школьника высоте, о чем знать не ведала экзаменационная комиссия. Но материальное в этом учреждении уже давно было выше духовного. И в ближнем кругу был разработан и принят как руководство к действию тайный план «Стратегия и тактика бесплатного поступления черножопого гражданина СССР Иммаева И. М. в самый блатной вуз. Шифр — «Иммаево побоище»».

Стратегия и тактика состояли в том, что Ибрагим на время вступительных экзаменов перестает бриться и мыться, извлекает изо рта свою вызывающую челюсть и начинает шамкать до полной потери речи. Проделывается все это для того, чтобы не только произвести отвратное впечатление на чистоплюев из экзаменационной комиссии, но и для юридического права давать письменные показания на их устные вопросы. Ни вопросов, ни ответов умственно продвинутый лжегорец Ибрагим не боялся по определению. И побоище удалось на славу!

Конфиденциальные источники из стана врага доносили о воцарившемся там смятении и о рождении в генштабе мздоимцев подлого плана завалить наглого и вонючего горного козла на письменном экзамене по русскому языку и литературе.

Надо сказать, что экзамен этот был специиально придуман для окончательного установления проходного балла. И являлся той самой волшебной палкой, с помощью которой изгонялись злостные неплательщики взяток всех времен и народов.

Специалисты-проверялы не только тщательно подчеркивали и считали орфографические и пунктуационные ошибки, но в случае необходимости не задумываясь переправляли букву «о» письменную на «а» и ставили лишние запятые в середине слитного слова. Но на хитрую мускулис глятеус есть пенис с винтом!

Телеграфную ленту Бодо ни Министерство связи, ни тем более Министерство высшего и специального образования не отменяли. И поэтому стратегами и тактиками было приказано Маммаеву отродью писать сочинение на свободную тему печатными буквами от руки в телеграфном стиле!

Ибрагим выбрал из предложенного подходящий вариант — «Я буду стараться свободно и смело, правдиво и честно Отчизне служить!» (по стихотворениям советских писателей).

Он начал цитатой из «Марша энтузиастов»: КВЧ МЫ РОЖДЕНЫ ЗПТ ЧТОБ СКАЗКУ СДЕЛАТЬ БЫЛЬЮ ВСК КВЧ. И закончил строками Маяковского: КВЧ Я ЗНАЮ ЗПТ ГОРОД БУДЕТ ЗПТ Я ЗНАЮ ЗПТ САДУ ЦВЕСТЬ ЗПТ КОГДА ТАКИЕ ЛЮДИ В СТРАНЕ СОВЕТСКОЙ ЕСТЬ ВСК КВЧ

Конфиденциальный источник из стана врага в непотребном состоянии алкогольного психоза ржал, как полковая лошадь из Дикой дивизии, валяясь рядом с праздничным стойлом. И взахлеб с водкой рассказывал нам о том, что происходило в приемной комиссии.

В телеграфном стиле это выглядело так. Срочно вызванные по поводу правописательного криминала представители МВД, КГБ, спецпсихбольницы и прокуратуры ничем не смогли помочь вляпавшемуся в Маммаево семя начальству мединститута, и неплательщик редкой кавказской национальности получил первую в истории неправедных вступительных экзаменов в этот вуз «пятерку»!

На первую лекцию студент Ибрагим явился чисто одетым, чисто вымытым, чисто выбритым, добродушно сияя отполированными золотыми зубами.

Зло не было наказано, но справедливость восторжествовала!

Григорий Иванович Коновалов был известным советским писателем. То есть его книги массовыми тиражами издавались для советских читателей ГДР, Болгарии, Румынии, Албании и даже Монгольской и Китайской Народных Республик.

Мужиком он был видным, широким и открытым на нескольких первых страницах своей биографии, где было и происхождение из славных оренбургских казаков, и служба на Северном флоте, и партработа в ЦК ВКП(б), включая многочисленные застолья с великими мира того.

Зятю его, моему не разлей вода дружку Дяде-Ваде, время от времени давалось семейное поручение последить за тестем в те критические дни, когда Григорий Иванович «гулял» или, как бы сказали в наше толерантное время, «расслаблялся». Гулял он не опасно, но шумно, но именно шума и боялись чуткие считатели авторских листов его произведений — члены семьи.