Ганс Кирст - Фабрика офицеров

И Хохбауэр с самой серьезной миной ответил:

— Офицер отличается от рядового и унтер-офицера, и не только своими личными качествами, чертами характера и знаниями, но также и внешним видом. Например: у него иная униформа, другие знаки различия и снаряжения — вплоть до нижнего белья. И питается офицер не в солдатской, а в офицерской столовой — казино. Он пользуется отдельным туалетом, имеет от него собственный ключ. Даже в полевых условиях имеются полевые офицерские стульчаки и переносные полевые клозеты, или по крайней мере отгороженная часть в клозете для нижних чинов, или же, наконец, если такое невозможно устроить, выделяется специальное время для пользования отхожим местом только для офицерского состава. Ведь офицеру полагаются известные привилегии, которыми хоть в небольшой степени компенсируются огромная ответственность и трудные обязанности, возложенные на него.

— Разрешите сделать маленькое замечание, — сказал фенрих Меслер. — Я считаю рассуждения фенриха Хохбауэра теорией чистой воды. Я считаю, что могут возникнуть ситуации, при которых нельзя будет провести разницу между званиями. Если будет дозволено, сошлюсь на следующий пример: офицер портит воздух так же сильно или так же слабо, как и простой рядовой, по крайней мере, когда дело принимает серьезный оборот.

Тут поднялась оживленная дискуссия, которая грозила расколоть учебное отделение «X» на два лагеря. И если все же фронты обозначались недостаточно ясно, то вот почему: никто не мог еще точно определить, каково же мнение инструктора-воспитателя. Это мешало большинству фенрихов занять однозначную позицию. Ведь Крафт только терпеливо улыбался. Он предоставил своим подопечным полную свободу, но внимательно наблюдал за ними.

Постепенно спор утих — и его великолепный результат был, как всегда, один и тот же: «верно как то, так и это»; «при известных обстоятельствах»; «в том-то и дело». С этим все были согласны, впрочем, как всегда, — неважно, умно это или глупо, — и выражали полное удовлетворение. Однако обер-лейтенанта на сей раз заело, и он решил показать, до каких пределов дошла их глупость.

Он обратился к притихшим фенрихам:

— Возьмем следующий случай. Кого-нибудь из вас пригласил к себе домой командир, и вы, конечно, к нему явились, если случайно не лежите на смертном одре. Там танцы. Вы пригласили супругу своего командира, что тоже само собой разумеется, — это вы обязаны сделать, так диктуют хорошие манеры. Дама принимает ваше приглашение, и вы темпераментно танцуете. И вдруг у вас из глаза выскальзывает монокль; подчиняясь силе тяжести, он летит вниз с большим ускорением, которое сообщили ему ваши энергичные па, и падает прямо за роскошно откровенное декольте супруги командира. Как вы поступите?

Фенрихи внимательно выслушали все это. Им нужно было хорошенько подумать, чтобы решить возникшую проблему: у них не было никакого иного выбора, кроме как принять слова обер-лейтенанта совершенно всерьез.

То, что кандидатов на офицерский чин необходимо заставлять поразмыслить над подобными глупостями — Крафт знал прекрасно, — было одной из излюбленных теорией майора Фрея. История с моноклем и женской грудью имела хождение в офицерских казино еще на рубеже двух последних столетий, но она, эта история, давала возможности выйти из создавшейся ситуации несколькими необычными путями, по меньшей мере тремя. Решение же подобных проблем, по мнению майора Фрея, обостряло интеллект. Крафт улыбнулся.

— Ну-ка, Амфортас? — спросил он.

Амфортас сидел рядом с Андреасом. Крафт уже давно догадался: эти двое были главными пособниками греко-германского юноши Хохбауэра. Они и внешне походили друг на друга — лишь были немного более худыми, бледнее и поменьше ростом, чем Хохбауэр, только чуть меньше. Но даже этих немногих деталей оказалось достаточно, чтобы представить Амфортаса и Андреаса в виде гипсовых копий — именно копий — с подлинной скульптуры.

— Слушаю, Амфортас! Не заставляйте нас слишком долго ждать, пока истина осенит ваш могучий интеллект. Итак — как вы поступите?

— Я принесу извинения, — пролепетал неуверенно Амфортас.

— А потом? — мягко спросил обер-лейтенант.

— Я принесу извинения, — повторил Амфортас на этот раз уже тверже. — И больше ничего делать не надо.

— Ну а ваш монокль? — спросил Крафт и к своему удовольствию заметил, что фенрихов наконец охватило веселое настроение. — Что с вашим моноклем? Разве вы оставите его там, где он приземлился? Потребуете возвратить его обратно? И полагаете, его вам действительно вернут? Или как?