Абд ар-Рахман аш-Шаркави - Феллах

Я тебе даю советы, Салем, и было бы неплохо, если бы ты к ним прислушался. И вовсе не потому, что меня кое-кто по старой привычке называет «эфенди» или «беем», и даже не потому, что я твой бывший учитель. Я даю тебе эти советы по праву более опытного человека, который повидал и испытал в жизни гораздо больше, чем ты и твои ровесники, родившиеся или выросшие уже после революции. Попроси, пусть расскажет тебе мать, как мы жили совсем недавно, всего несколько лет назад. Вы, возможно, и слышали об этом, но испытать на себе вам не довелось. А есть вещи, которые вы не в состоянии понять и до конца осмыслить. Твой отец умер за два года до революции, тебе тогда еще и двух не было. Спроси у матери, сколько раз он за свою жизнь ел мясо. Очень немного, по праздникам — и то не всегда. А ведь он был одним из самых работящих и толковых феллахов — на все руки мастер. И несмотря на это, он годами не мог найти себе работы. Про все его мытарства тебе мать лучше может рассказать. Незадолго до смерти он работал в поместье Ризка — огородником и садовником. Когда он заболел, ему не на что было позвать врача. Так промучился, бедняга, около недели да и скончался. Мать твоя, убитая горем, чуть было не сошла с ума. Плакала, билась головой о землю, рвала на себе волосы, потом выкрасила лицо черной краской и, чтобы не попадаться людям на глаза, вообще куда-то скрылась. Но она была не одна — на руках у нее остался ты, годовалое дитя. Тебя нужно было чем-то кормить, и она снова вернулась в деревню. Так и стала она вдовой. А было ей всего двадцать лет. Женщина в расцвете сил и красоты. Многие мужчины предлагали ей свою руку, но получали отказ. Она дала клятву, что будет жить только для тебя. Ей приходилось очень трудно. Она постоянно недоедала, а то и вовсе голодала. Чтобы не умереть с голоду, нанялась она работать в дом омды. Когда после революции начали распределять землю среди самых бедных феллахов, мать сумела добиться, чтобы и тебе, будущему феллаху, выделили небольшой участок — два феддана. А было тогда этому феллаху всего четыре года. Полуголодный, в лохмотьях бегал ты по пятам за своей матерью, тогда красивой, молодой, но уже начавшей сгибаться под тяжестью постоянных забот и хлопот о куске хлеба насущного. С помощью добрых людей сумела она засеять свой участок и собрать с него первый урожай. В вашем доме появился наконец свой хлеб. И Инсаф немножко распрямилась. Стало жить полегче. Мать бросила работу в доме омды, трудилась только на своем участке. Потом и ты начал ей помогать. Урожай вы собирали неплохой: достался вам больно хороший участок. Два феддана, но каких! Посади оглоблю — дерево вырастет. Все завидовали вам — мало у кого была такая земля. Позарился на нее и Ризк. С помощью уполномоченного он тебя, глупца несмышленыша, и обвел вокруг пальца. Тебе показалась выгодной предложенная ими сделка, и ты согласился поменять свои два феддана плодородной земли на два феддана солончака. А вышло что? Сколько ты ни трудился, сколько ни поливал землю потом, так ничего и не собрал. А кто виноват? Ты сам. Доверился Ризку. Провели тебя, как говорят, на мякине…

Ты вот не доволен тем, что в Каире кто-то живет лучше, чем ты. Но я хочу тебе напомнить, что и ты живешь сейчас лучше, чем раньше. Хотя, понятное дело, деревне еще далеко до города. А не кажется ли тебе, что в этом в значительной степени виноваты вы сами? Такие простаки, вроде тебя, не раскинув умом, порой подписывают все, что им подсунут бывшие беи, покорно смиряются с обманом и несправедливостью… Как ты мог довериться человеку, коварство которого всем хорошо известно? Оказался в дураках, а теперь размахиваешь в воздухе кулаками. Ишь, возмущаешься, что по каирским улицам гуляют дамы с собачками, разъезжают в шикарных автомобилях. А тебя самого скрутили, как барана, и выпороли. Спрашивается, кто виноват? Да ты сам! Нечего было голову совать в волчью пасть! Так измываться над феллахом у нас здесь и в старые времена не позволяли. Спроси любого, хотя бы Абдель-Азима. Когда Абдель-Азим был в твоем возрасте, он не только возмущался, не только кричал «Долой колониализм!», но и боролся против насилия, дрался с оружием в руках. В этом главная разница между тобой и Абдель-Азимом. Свободу для вас завоевали ваши отцы и старшие братья. Они избавили вас и от английских колонизаторов, и от египетских феодалов. А вы должны уметь пользоваться этой свободой, должны уметь защищать завоевания революции. Борьба продолжается. Правда, враг уже не тот. Теперь на вашей стороне и закон, и правительство. Вы всегда можете рассчитывать на их поддержку и помощь. И все-таки вы позволяете себя одурачивать, сами подставляете спину кнуту, чуть не добровольно ложитесь под розги, а потом хнычете, что вас обижают и унижают. Откуда у вас эта покорность? Ваши отцы и матери были более стойкими, чем вы — дети революции. Раньше правительство было игрушкой в руках феодалов. Но и тогда эмир не решался поднять руку на Абдель-Азима, тем более отстегать его кнутом. А знаешь ли ты, что одного его слова было достаточно, чтобы феллаха бросить в тюрьму, сослать на каторгу. И все-таки люди умели за себя постоять…