Дмитрий Тростников - Знаменитость

— Нет, Козырный же только «блатняк» поет! — соврал Алеша. — Ну и он знаменитость — широко известная в узких кругах. Говорят, ему такие деньги за выступление платят — закачаешься! Чтоб он стал по электричкам побираться… Даже как-то смешно такое подумать. Так что ошибочка вышла.

— Извините, — стушевался пассажир и заторопился покинуть прокуренный нами тамбур.

Алеша, глядя в сторону, погасил свой окурок и щелчком отправил его вниз на ступеньки. Он как-то сразу замолчал и скис. Глядя на это, меня невольно подмывало поделиться идеей, которая возникла еще вчера. И с тех пор свербела в голове, не давая покоя.

— А ведь, если Зяблик соберет свой чудо-магнитофон — можно попробовать на него записаться? — подумал я вслух. — Я Витьку знаю, если он говорит, что характеристики будут лучше, чем у «Sony» — значит, он точно что-то такое изобрел. Оркестр на запись собрать уже точно не получится. Но можно же записать акустический альбом? С минимумом инструментов: ну там, гитара, может, еще пианино или, действительно, аккордеон?..

Алеша молча отрицательно покачал головой. Электричка уже подъезжала к Великим Лукам, к конечной остановке. Дождь только усиливался. Он сек двери снаружи косыми каплями.

— Нет, Сережа, в другой раз запишем концерт, когда ты с северов вернешься. Сейчас надо нам расстаться, хоть и не хочется, — вздохнул Алеша. — Как же тебе в Питер-то успеть? По ночам электрички не ходят. Пересесть не на что. Надо что-то придумать.

На вокзале Великих Лук опасения Алеши подтвердились. Последняя электричка в сторону Ленинграда ушла в 22 часа. Следующая — в шесть утра. И ночевки на жестких скамейках зала ожидания было уже не избежать.

Но в какой-то момент Алеша скрылся. Выпросил у меня последний рубль и исчез в сырой темноте, пообещав раздобыть хоть какую-то обувь. Что и где можно было найти на жалкий рубль, когда все магазины закрыты и надвигается ночь — я даже не спрашивал. Без слов отдал ему последние деньги, потому что невыносимо было смотреть, как певец шлепает босиком по лужам. Получив рубль, он растворился в темноте, пообещав вернуться через пару минут.

Но не вернулся ни через полчаса, ни через час. Время его отсутствия отсчитывали круглые часы в зале ожидания. Они висели на стене, прямо напротив скамейки, которую мне удалось занять. Поэтому я точно знал, что вот Алеши нет уже час, а вот уже и два часа… Этот круглый белый циферблат с двумя черными стрелками словно издевался, отсчитывая минуты моей глупости. Как будто я не знал, что сделает Алеша, если отпустить его одного с деньгами в кармане? Он уже, наверняка, где-то пьет. Непонятно что и непонятно как раздобыв. Пусть винно-водочные магазины давно закрыты, но выпивку он добудет непременно, вопреки любым обстоятельствам. Вот к этому у него точно уникальный талант.

Я ворочался с боку на бок на жесткой лавке, не зная, куда деться от злости. Милицейский патруль уже дважды прошел мимо меня. Патрульные не подходили, но глядели в мою сторону недобро. Я и сам на их месте обратил бы внимание на такого. Небритый тип, кутающийся в мятый пиджачишко. Типичный бомж, еще и одетый не по погоде.

Ближе к полуночи меня от холода начала пробирать дрожь. Даже не верилось, что еще утром мы изнывали от жары и духоты в плацкартном вагоне. Впрочем, удивляться не приходилось. Во-первых, кончилось бабье лето, и без того затянувшееся в этот год. А во-вторых, мы далеко забрались к северу и были уже на подступах к Ленинграду. Вдобавок, еще и сильно хотелось есть.

Поэтому, когда часы принялись отсчитывать первый час ночи, я решил — хватит! Алеша был прав — пора расставаться. Больше я не собираюсь прощать ему ни одного подлого пьяного трюка. Хочет напиться где-то под забором — пускай пьет! Человек выбрал свою судьбу. А смысл моей жизни вовсе не в том, чтобы замерзать на голой вокзальной скамейке. Пора двигать в Ленинград, а затем — дальше.

За окном вокзала я слышал, как поезда проходят и в ту, и в другую сторону. Даже чаще, чем каждые полчаса. Больше половины из них были товарняками. А это давало мне шанс.

Пассажирские поезда отпадали. Договориться с проводниками, чтобы провезли «зайцем» до самого Ленинграда совсем без денег или хотя бы без бутылки — пустые хлопоты. А на товарняк можно тайком залезть, спрятаться и двигаться в нужном направлении. Правда, предстояло люто замерзнуть на ночном ветру, скукожившись на каком-нибудь приступке вагона. Но и здесь, на станции, я все равно мерз и никуда не двигался. А так хотя бы начну приближаться к Ленинграду! И я решил, как только дождь закончится — поеду. Хотя никогда раньше не ездил зайцем на товарняках. Чему только не научишься, стоит только связаться с подпольным «шоу-бизнесом» в Советском Союзе!