Дмитрий Тростников - Знаменитость

Я отказался и заранее перешел в следующий вагон, чтобы посмотреть представление. Когда электричка уже набрала скорость, двери тамбура разъехались и Алеша с компанией беспризорников ввалился в вагон.

— Граждане и товарищи! Дамы и господа! — заявил он, приосанившись. — Широко известный в узких кругах ансамбль малолеток «Беспризорники», путешествуя из Одессы в город на Неве, дает вам сегодня небольшой концерт для поднятия настроения и счастливого пути! А сейчас песня, которую с таким чувством исполнял всеми любимый артист Олег Даль!

Я наблюдал, как поднимаются головы пассажиров одна за другой. Он сумел привлечь их внимание.

— Призрачно все! В этом мире бушующем! — неожиданно запел Алеша. — Есть только миг — за него и держись!..

Он очень старался. Это было видно даже по тому, как напряглись вены на худой шее. Его голос бархатными переливами наполнил вагон.

Встречный поезд с ревом налетел за окнами. Его вагоны мелькали бешеным вихрем. Они полностью заглушили и «съели» второй куплет. Состав пролетел мимо, когда песня уже заканчивалась.

— Есть только миг между прошлым и будущим!.. Именно он называется жизнь! — Алеша медленно шел последние метры вагона, улыбаясь пассажирам и даже разводя руками в такт песне. Беспризорники суетились в проходе, собирая мелочь.

Закончив петь, Алеша повернулся к пассажирам и даже церемонно поклонился.

— Спасибо и счастливого пути!

Несколько человек захлопали в ладоши. Правда, сразу застеснялись и скомкали аплодисменты.

Я нагнал компанию в тамбуре.

— Рубль и еще десять копеек, — с уважением пересчитал добычу маленький. — На обед в столовке хватит, — прикинул он.

— А если бы еще гитара была? — подмигнул Алеша.

Тем временем, старший поскорее ссыпал добычу в карман. Он с деланной независимостью заявил Алеше:

— Ты выиграл, мы пошли!

— Куда?! — опешил певец. — Мы только начали! Только успех пришел. Мы сейчас до конца электрички дойдем. Можно и червонец набрать.

В следующем вагоне он спел «и снится нам не рокот космодрома». Но успех был поменьше. Поэтому до конца электрички Алеша пел «есть только миг» — и в каждом вагоне дело заканчивалось аплодисментами. В последнем тамбуре Алеша ссыпал всю выручку в карманы пацанам. Старший, подумав, выгреб горсть мелочи и протянул Алеше.

— Возьми, твоя доля!

— Оставь себе, — снисходительно мотнул головой певец. — Лучше куревом угости, а то у нас закончилось.

Пацан без разговоров вытащил из кармана пачку самых дешевых, без фильтра сигарет «Астра» и отдал своему неожиданному компаньону. Электричка тормозила перед очередной остановкой.

— С деньгами аккуратней. Смотри, чтобы гопники постарше не отобрали, — напутствовал Алеша. — Поешьте сразу где-нибудь нормально! — крикнул он еще вслед удаляющейся троице.

Двери электропоезда закрылись. Алеша с наслаждением закурил. Недавний хмель выветрился, пока он пел.

За окном вечерело, и начинался мелкий дождь. Я с сомнением посмотрел на его босые ноги.

— Босяк, бродяга настоящий! — ухмыльнулся он, отметив мой взгляд. — А знаешь, Сережа, если все-таки доведется выступать в большом зале, как бы я хотел?.. Представь, большая такая сцена, вся в огнях, полный зал народу замер в ожидании. Все ждут меня! Но первым на сцену выходит просто мальчик с аккордеоном. В белой рубашечке с бабочкой. И аккордеон роскошный с хромированными боками — размером с него самого. И вот садится такой ботаник в очках на стульчик в центре сцены и начинает играть мелодию. И первую минуту — только мальчишка да мелодия его аккордеона в тишине замершего зала. Голос диктора за сценой объявляет: «Встречайте!!» — и тут уже вступает оркестр, и выхожу я. Сразу с песней…

— Губы тебе накрасят, нос напудрят, глаза подведут. Ничего? Стерпишь? — подколол я. — На больших концертах без этого на сцену не выпустят.

— Придется гримироваться, — всерьез согласился Алеша. — А как без этого? Мне даже интересно. А то ведь, сколько ни пел — меня никогда не гримировали. Только стакан портвейна и вперед — к микрофону. А там, на сцене, прикинь, девочки на подпевках, все из себя такие…

Он, наверное, мог бы долго мечтать вслух о бэк-вокалистках, сексуально извивающихся, с голыми плечами перед микрофонными стойками. Или о большом оркестре с лысым дирижером, озабоченно взмахивающим палочкой. Но за нами в тамбур из вагона вышел пассажир в болоньевой дачной куртке.

— Простите, а вы случайно не Алексей Козырный? Голос очень похож, — явно волнуясь, спросил он.