Дмитрий Тростников - Знаменитость

За столом пролетел одобрительный шумок. Урки начали с интересом оглядываться по сторонам, изучая, кто же здесь — тот самый певец.

— Он мне мало-мало должен, — продолжал Бес. — И сегодня споет для тебя все, что прикажешь. А для начала сбацай, Алешенька, «Мурку» для дорогого нашего Тимура и всех уважаемых людей!

Так Бес подловил нас и загнал в угол. Отказаться спеть для главного авторитета Алеша не мог. Но, в то же время, начав сейчас петь, он как бы признавал, что Бес может им командовать.

Алеша никогда не отличался здоровым цветом лица. Но тут он мертвенно побледнел, поднимаясь из-за стола. Он еще неловко зацепил вилку, и она со звоном полетела на пол. У певца дрожали руки от бешенства.

— Никогда не был ссыкуном Алеша Козырный! — пробормотал он, направляясь к микрофону.

У меня сперло дыхание. Но эта оторопь уже не была паническим парализующим страхом, как тогда ночью в ДК. Просто не знал, что делать. Точнее знал, что от меня сейчас ничего не зависит, и замер перед тем, как что-то начнется. Может быть, Старкова была права, и через полчаса мы будем уже холодные опускаться на дно реки.

Алеша коротко посовещался с музыкантами. И подошел к микрофону.

— Тут мой закадычный кореш Адриано Челентано звонил на прошлой неделе. Жаловался — мафия итальянская совсем ослабла, легавые их там крепко прижали! — бодро заявил он в микрофон на весь зал.

Я не представлял — что он несет? Но Алеша ослепительно улыбался, не хуже голливудских звезд, когда им вручают «Оскары».

— Челентано меня спрашивает, есть ли у вас в России настоящие авторитеты? Так я ему говорю — только у нас настоящие авторитеты и остались. Вот, например, уважаемый Тимур Ионович! И что? Спрашивает меня Челентано. Неужто, Алеша, не споешь для Тимура и для бродяг какую-нибудь мою песню? Какой базар, говорю, Челентано, сейчас сделаем, все путем будет! Ван-ту-фри-фо! — прокричал Алеша в микрофон, ансамбль грянул первые аккорды.

— Я сказал «Мурку» давай! — еще раз приказал Бес.

— Ла шанте ми кантаре! Унд пиро уно чезо! Ла шанте ми кантаре би пароле итальяно! — Алеша вдруг запел какую-то чудовищную тарабарщину с претензией на иностранный язык.

Впрочем, ансамбль отлично понимал его и наигрывал мягкий медленный ритм.

— Слышь, земляк, что это он поет? — спросил сидевший слева от меня пожилой урка.

— Это «Итальянец» — новая модная песня Тото Кутуньо, — наконец сообразил я сам, узнав песню, которую Алеша с таким восторгом и энергией выдавал в микрофон. И его веселость начинала передаваться гостям. Бандиты весело переглядывались, наливая по второй.

— Во дает, Козырный! Все может, — ухмыльнулся мой сосед. — Давай махнем? — и он налил водки. — Тебя как зовут?

— Сергей, — представился я. — Из Питера приехал.

— Да нет, я про погоняло спрашиваю? — удивился сосед.

Пришлось признаться, что прозвищ у меня никогда не было.

— Не порядок, — вздохнул мой сосед и выпил рюмку. — Как же тебя люди знать будут? Серег ведь много, а ты такой один. Без погоняла и на пересылке базаров не оберешься… А ты на студента похож. Если когда спросят, говори — Студент, понял? А что — нормально. Человек ты молодой, тебе под стать. А уж какой авторитет сумеешь набрать под это погоняло — как жизнь распорядится.

— А вы тоже вор в законе? — спросил я, видимо, уже захмелев.

— Корону не ношу, — со сдержанной авторитетностью пояснил новый знакомый. — Но уважение среди братвы имею. Так что, если в камере кто спросит, смело говори, что погоняло тебе дал Ощепа Ростовский на дне рожденья самого Тимура! Наливай!

Алеша тем временем закончил песню, замахнул поднесенную рюмку и немедленно запел следующую — «Money, money» из репертуара «ABBA». Причем обнаружилось, что с английским языком у него ничуть не лучше, чем с итальянским!

— А правду говорят, что у Беса авторитет ненастоящий? — решился я спросить у своего блатного соседа.

Тот пристально посмотрел на меня и сначала промедлил с ответом.

— Он свой авторитет у кого угодно из глотки вырвать может, — нехотя и без особой симпатии наконец проговорил мой «крестный». — Но многие воры его не уважают. Ходил слушок, будто ссучился он по первой ходке. Но предъявить реально ему никто не смог. А с тех пор времени много прошло, и всех, кто базарил про это, Бес на перо уже пристроил.

Ничего хорошего нам такая информация не сулила.

— И Дато против Беса — плохая защита, — проницательно добавил старый урка. — За «Южным» свой грешок водится. Срок-то у него условный был. А вор должен отсидеть от звонка до звонка. И где он короновался, если зоны настоящей не нюхал? Много сейчас развелось странных таких «законников», богатеньких и все больше с Кавказа… Так что на одном авторитете Дато Бесу ничего доказать не сможет. А по беспределу — тем более. Стволов ни у кого нет. А ножом Бес здесь всех попишет. Тут ему равных нет, — «мой» урка ухмыльнулся, блеснув золотой фиксой в верхнем ряду зубов. — Чуешь, Студент, расклад не твой…