Ева Хорнунг - Дог-бой

Ромочка не поспевал за собакой. Тротуар весь покрылся черным льдом и был скользким. Ромочка напялил на себя столько теплых одежек, что мог идти только очень медленно. Он старался не отрывать ног от асфальта, чтобы не поскользнуться. Впереди показался поворот налево, в узкий переулок. Когда Ромочка заковылял туда вслед за собакой, то потерял ее из виду. Он сел прямо на холодный бетон, а ведерко поставил рядом. Пальцы даже в варежках совсем закоченели — он их не чувствовал. Ромочка свернулся калачиком у водосточной трубы, взбегавшей вверх по стене. Снизу, от тротуара, веяло теплом. Он даже немного согрелся. Значит, в доме, у которого он сидит, живут люди.

Мама много раз учила его:

— Не подходи к чужим. Не разговаривай с чужими!

Он уже нарушил почти все мамины запреты. Ей это не понравится.

Ромочка все не вставал. Из-под земли, где проходили теплые трубы, веяло теплом, и он стал какой-то сонный и вялый. Он знал, что его дом совсем рядом, но ноги как будто налились свинцом и отказывались идти дальше. Даже пустота внутри тяжело давила на него. Она расползалась, раздвигая кости, и клонила его к земле. И голова стала тяжелая.

Заморосил холодный мелкий дождик. Засверкали черные ледяные дорожки на асфальте. Покрылись блестящей изморозью грязная жижа в водостоке и белые полосы на асфальте. На синих Ромочкиных варежках заблистали крошечные капельки. Он закрыл глаза.

Послышался слабый шорох, похожий на шум дождя, только громче. За углом по улице проносились машины. Ромочка открыл глаза. Перед ним стояли две собаки. Они появились внезапно — так бывает, когда листаешь книжку с картинками. Только что их не было, перевернул страницу — а они тут как тут. Собаки расхаживали туда-сюда, не сводя с него глаз; они то расходились в разные стороны, то снова сходились. Одна была бледно-золотистая, а хвост у нее загибался бубликом. Вторая — огромная, черная, только лапы и голова светло-желтые. Обе были крупнее и намного страшнее той собаки, за которой Ромочка гнался.

Золотистая и черная собаки все расхаживали перед Ромочкой; видимо, что-то не давало им покоя. Обе пристально смотрели на него большими желтыми глазами. От дождя их мех покрылся как будто мелкими блестками. Ромочка любил собак, но даже он понял, что эти ничего хорошего не замышляют. Время от времени две собаки рычали и огрызались друг на друга, как будто он, Ромочка, — лакомство, которого явно не хватит на двоих. Интересно, подумал он, смерив двух огромных собак злобным взглядом, может ли собака съесть мальчика?

Схватившись за водосточную трубу, он с трудом — мешала многослойная одежда — встал на ноги. Собаки отскочили. И вдруг откуда-то из тени на другой стороне переулка вышла та собака, за которой он гнался. Она посмотрела на него, словно чего-то ждала: высоко задрав голову и низко опустив хвост. Ромочка отпустил трубу и зашагал к ней. Собака не шевельнулась. Две другие не отходили от него ни на шаг. Они то и дело толкались и злобно огрызались друг на друга. «Его» собака подняла уши.

— Собачка! — сказал Ромочка, и она едва заметно склонила голову набок.

Один из псов, преследующих его, тихо зарычал. «Его» собака зарычала в ответ, ощерив крупные клыки. Ромочка понял, что она рычит не на него, а на двух других, и сразу успокоился. Обернувшись, он увидел, что золотистая собака села и внимательно смотрит на него. Подойдя к «своей» собаке, он протянул руку. Сначала она отпрянула, как будто задумалась о чем-то, а потом, почти не шевелясь и не сходя с места, обнюхала его лицо, грудь и варежки.

Потом она еле заметно, задумчиво вильнула хвостом из стороны в сторону. Тогда две другие собаки подошли к ней, низко опустив головы, и облизали ей морду. Она тоже лизнула обеих, а потом повернулась к Ромочке и лизнула в лицо и его, мазнув по губам теплым шершавым языком. Потом она развернулась и легко и размашисто побежала за угол. Ромочка очутился на незнакомой улице, где он еще никогда не был. По тротуарам шли люди. Одни еле тащились, другие быстро неслись, то и дело оскальзываясь на льду. Ромочка ни на кого не смотрел. Он не спускал глаз со «своей» собаки. Главное — не отстать. На его щеке замерзал ее поцелуй. Два других пса по-прежнему бежали за ним по пятам, но больше не рычали и не толкались.

Интересно, что собаки ели на обед? При этой мысли у Ромочки снова заурчало в животе. Вдруг он вспомнил, что забыл свое ведерко у водосточной трубы. Как там мама говорила? «Зазеваешься — и все, пиши пропало». Он остановился было, но потом затрусил дальше.