Михаил Барщевский - Вокруг меня

Но самое главное — на месте падения вертолета найдены Ромкины часы. Эти „Картье“ Роман купил после того, как заработал первые 100 тысяч долларов. Потратить десять тысяч на часы тогда казалось полным безумием!

Но Рома объяснил:

— У евреев всегда полагалось отдавать десятую часть Богу. Картье — бог дизайна. Так что, считай, Мишенька, что я просто соблюдаю еврейские традиции.

С этими часами Роман не расставался. Он мог бы пожертвовать, наверное, всем своим состоянием, но не этим „наручным развратом“, как обозвал часы Миша сразу после покупки, Сейчас-то он и сам носил… Но не в этом дело. Теми часами Ромка пожертвовать не мог. Никогда. Значит, акции скупал и не он.

А кто?

И вот сейчас, сидя у камина, так и не найдя ответа на вопрос: „Кто?“, а точнее: „Кто, черт побери?!“ — Михаил Курбатов думал о том, что выходные — непреодолимое препятствие на пути развития бизнеса.

Ну ничего, ждать осталось недолго.

В пятницу генерал-лейтенанту ФСБ Николаю Осипенко близкий человек, осуществлявший его неофициальные связи с журналистским миром, сделал неожиданное предложение. За сто тысяч долларов предлагалось продать все аудио- и видеоматериалы на Романа Беленького. Досье не покупалось. Только аудио- и видеозаписи. Осипенко подумал, что эти материалы теперь никому не нужны, так как изначально они годились только для легкого шантажа фигуранта, коли тот станет сильно зарываться, порочить же память покойного — маловыгодно и не очень благородно. А он все-таки офицер, и слова „офицерская честь“ для него кое-что значат!

Осипенко поднял цену до ста пятидесяти тысяч, получил согласие, и через час обмен по схеме „деньги-стулья“ состоялся. „Кому нужны эти пленки, — недоумевал генерал, — если они даже мне не нужны?“ А потом подумал: „И для кого это сто пятьдесят тысяч долларов — лишние, если они даже для меня не лишние?“ PI рассмеялся.

Наступил вторник — 10 марта.

В семь утра на территорию базы отдыха „Ручей“ въехал „Хаммер“. Охрана знала эту машину — она всегда встречала и провожала гостей либо сопровождала их, если они приехали на своих джипах, до Владимирской трассы. Местные дороги, хотя и сохранившие кое-где асфальт, положенный перед выборами 1996 года, не гарантировали проезд городских джипов в сильный дождь либо снегопад, Так что охрана пропустила „Хаммер“ без специального распоряжения коменданта, хотя и сообщила о происходящем.

Комендант, разбуженный зуммером рации, с трудом воспринял информацию, быстро натянул тренировочные штаны, набросил куртку на голое тело и рысью понесся к хозяйскому дому. Все, что он успел увидеть, — это спины двух женщин, облаченных в черное с ног до головы. Садясь в машину, они чуть обернулись, и комендант был потрясен — на лицо каждой из женщин со шляпки спускалась черная густая вуаль. „Хиджабы!“ — догадался бывший глава района. „Не успели похоронить Беленького, а мусульмане уже здесь!“ — философски подытожил свои мысли спросонок комендант.

Через сорок минут „Хаммер“ доставил двух пассажирок к Владимирской трассе, где их ждали два черных „Мерседеса“ с номерами, чьи цифры красовались между буквами „Е-КХ“. Для непосвященных это были обычные номерные знаки, но гаишники знали — это машины Федеральной службы охраны (ФСО). А народ за рулем давно дал расшифровку буквам: „Езжу Как Хочу“. Останавливать такие машины никто не имел права..

Обе женщины сели во второй „Мерседес“, на переднее сиденье которого переместился один из четырех охранников, ждавших гостей в передней машине, и кортеж тронулся.

На Востряковском кладбище, закрытом для посещения в связи с проведением спецмероприятия — похорон Романа Беленького, кортеж появился в 11.55, за пять минут до начала церемонии. Подавляющее большинство провожавших к этому времени переместилось из траурного зала ЦКБ, где прошла гражданская панихида, на кладбище, и потому пространство перед воротами забили автобусы и легковые машины.

„Мерседесы“ направились к закрытым воротам. Охрана кладбища знаками показала, что проезд на территорию закрыт. Из первого „Мерседеса“ вышли двое молодых людей, один из которых подошел к охране, а второй, не обращая ни на кого внимания, прямиком ‹ ггправился открывать створки ворот. Охранники, услышав слова, произнесенные первым из молодых людей, закивали и отошли в сторону, освобождая проезд.

Несколько человек из службы безопасности „Бегемота“ ринулись было к „Мерседесам“, но, увидев номера на машинах, развернулись на полном скаку.