Петер Ярош - Тысячелетняя пчела

Они перешли в гостиную и сели друг против друга в глубокие кресла. Герминино лицо снова сияло. Она взволнованно говорила:

— Хочешь, я напишу твой портрет? Ты будешь на коне, в костюме для верховой езды… Да, да, да! Я словно уже все вижу, ты будешь сидеть на коне и будешь глядеть на меня. Ах, ах, это восхитительно! — Гермина вскочила с кресла, уставилась перед собой, словно уже видела то, о чем говорила. И водила руками, словно гладила это свое видение. — Ха-ха-ха, — возбужденно смеялась она. — Вот именно, вот именно: ты будешь сидеть на коне, я буду тебя писать, а ты будешь меня за это любить, — выкрикивала она и опять и опять как-то по-детски хохотала.

Двери резко распахнулись, и в гостиную вошли Юлиус Гадерпан и его жена Валика.

— Я рад, что вы так подружились, — лицо Гадерпана засияло, когда он протянул повеселевшему Валенту руку. — Так как оно, пан доктор, на родной земле, а? — добросердечно пошутил он.

— Ничего! — сказал Валент; повернувшись к пани Валике, он спокойно поклонился ей и прошептал: — Целую ручки! — и тут же мягко взял протянутую руку в слегка коснулся ее губами. Пани Валика зарделась и — только он отпустил руку — мгновенно спрятала ее за спину.

Прислуга принесла чай. Они расселись вокруг стола и за натянутым и безмерно скучным разговором, прихлебывая сладкую жидкость, украдкой переглядывались, ерзали и притворстврвали. Наконец, хозяину это надоело.

— Пойдем-ка в мой кабинет, Валент, — сказал Гадерпан и встал из-за стола. — Потолкуем серьезно, как мужчина с мужчиной!..

Только за ними затворились двери, как мать с дочерью обменялись довольными взглядами и обе тихо, с надеждой засмеялись в ладони.

— Ишь какого лоску набрался! — похвалила Валента пани Валика с удивлением. — Еще будем краснеть перед ним!

— Я его писать буду, — проронила увлеченно Гермина.

Мать и дочь снова обменялись многозначительными взглядами, обнялись и, пересев на диван, о чем-то потихоньку заговорили.

Гадерпан в своем кабинете открыл сначала бар.

— Коньяку? — обратился он к Валенту.

— Охотно!

Гадерпан поколебался: в какие бокалы налить

коньяку. Наконец выбрал самые большие, двухсотграмхмовые, и наполнил их верхом. Валент с удивлением наблюдал за ним. Гадерпан, заметив это, непринужденно засмеялся.

— По крайней мере не придется то и дело доливать, — сказал он, словно читая Валентовы мысли, и протянул ему коньяк. Чокнулись, отхлебнули.

— Сигарету? — Гадерпан приоткрыл крышку шкатулки слоновой кости.

Валент кивнул.

Оба закурили и наконец расположились у стола.

— Что в Праге делается? — спросил Гадернан.

— Шумно! — сказал Валент. — Оживленно! Все пришло в движение!

— Ловко подмечено! — с похвалой отозвался Гадерпан. — И здесь то же самое! Капитал вошел в силу, как никогда прежде, и если с толком им распорядиться, вырастет словно гриб после дождя, увеличится втрое, впятеро, вдесятеро! Я думал о тебе, Валент. Знаю сызмальства, доверяю. Теперь ты юрист, а это кое-что да значит. У меня капитал и опыт, у тебя знания. Опыт со временем придет. Так что нам прямой резон объединиться. Как я ни прикидывал, а лучше тебя не нашел. — Гадерпан помолчал немного, чокнулся с Валентом и выпил коньяк одним духом. — Дубильни в Микулаше невиданно разрослись. Нынешний хозяин предложил мне стать пайщиком будущей фабрики. Я дал согласие. В конце-то концов это двоюродный брат моей жены, я могу ему полностью доверять… И тебе хочу предложить войти в пай…

— Мне? — удивился Валент Пиханда и так стремительно поднялся, что чуть не опрокинул бокал с остатками коньяка. — У меня нет капитала! Вообще нет денег!

Гадерпан тихо засмеялся.

— Я одолжу тебе! — сказал он спокойно. — Вложишь пять тысяч — со временем к тебе вернутся двадцать пять, вложишь десять — вернутся пятьдесят! А это недурно для начала.

— А как же я отдам вам?

Гадерпан опять тихо засмеялся.

— Заработаешь — вернешь! А вдруг дело обернется так, что и возвращать не придется! — Гадерпан хохотнул во все горло. — Ну как, согласен?

— Трудно так сразу… Озадачили вы меня…

— Подумай, посоветуйся с отцом, а завтра скажешь!

— Хорошо, подумаю, — согласился Валент.

Они направились к дверям гостиной, но Гадерпан задержал Валента за руку.

— А как с работой? Место есть?

— На этой неделе поищу.

— Могу я тебе немного помочь?

— А каким образом?

— Иное знакомство дороже денег. Свояк у меня в Ружомберке, судья в седрии [80] Краевой суд. . Послезавтра еду туда, могу спросить.