Петер Ярош - Тысячелетняя пчела

Отдельные сообщения с полей сражений — от февраля по сентябрь 1916 года.

Париж, 6 марта . Наступление немцев на Верден по-прежнему не приносит успеха. Наши войска героически отбивают яростные атаки противника. Потери с обеих сторон значительные.

Берлин, 30 апреля . По достоверным сведениям, пасхальное восстание ирландцев, добивающихся независимости страны, было потоплено в крови британскими войсками.

Лондон, 25 марта . На Салоиикском фронте в Южной Фракии началось наступление германских и болгарских войск.

Петроград, 10 июня . Неожиданное наступление русских войск в Галиции продолжается успешно. Австро-венгерские войска отступили, понеся значительные потери.

Рим, 29 июня . Мощное наступление войск Антанты на реке Сомме оглушило неприятеля. В первые же дни противник понес большие потери.

Вена, 30 августа . Румынские войска предприняли наступательные операции против Австро-Венгрии, стремясь захватить Семиградье. Однако наши войска не дали себя застигнуть врасплох и доблестно остановили продвижение противника.

Париж, 25 сентября . Войска Антанты захватили германские колонии в Восточной Африке. Германская армия, понеся значительные потери, отступила в глубь страны.

Вена, 30 сентября . Наши войска и германские части успешно наступают на Румынском фронте. На многих участках неприятель в панике отступает перед героическим натиском наших войск, подкрепленным значительным превосходством в технике.

Париж, 30 сентября . Британские танки на Западном фронте предприняли наступление против германских войск. Новый тип оружия вызвал растерянность в рядах противника.

В девять часов утра в трактир к Гершу вошли двадцать пять до зубов вооруженных жандармов, а перед трактиром в ожидании их остановились две лошадиные запряжки. Жандармы уничтожили у корчмаря все припасы, напились вдосталь пива и окружили костел. Пристав показал священнику Доманцу предписание и беспокойно затоптался на месте. Священник Доманец прочитал бумагу, едва удержав ее в трясущихся руках, и, чуть помедлив, сокрушенно сказал: «На то воля божия!» Он осенил себя крестом, вернул бумагу приставу и, поглядев на колокольню, добавил: «Но прежде чем сбросите их, дозвольте в них зазвонить». Пристав кивнул и сделал знак рукой подчиненным. Четверо жандармов взбежали на колокольню, раскачали колокола и пронзительно затрезвонили. К костелу стали стекаться женщины, дети и мужики. Жандармы примкнули к ружьям штыки. Священник Доманец стоял недвижно, лишь глаза налились слезами. Внезапно колокола стихли, окна на башне распахнулись, и следом на землю упал самый малый звон. Люди внизу охнули, сгрудились вместе, многие женщины заголосили. Когда уже и четвертый звон лежал на земле, жандармы погрузили их на одну из подвод и двинулись к евангелической церкви. У храма их дожидался священник Крептух. Он прочитал предписание, спокойно вернул его, осенил себя крестом и попросил пристава: «Дозвольте напоследок и в эти зазвонить». Пристав кивнул снова и сделал знак рукою подчиненным. Вскоре колокола затрезвонили. — Народ вокруг опять загомонил, поднялся недовольный гул, женщины плакали, дети вне себя визжали. Священник Крептух с достоинством вошел в раскрытые двери церкви, прошел к алтарю, опустился на колени и стал творить молитву. Люди пытались протиснуться к нему в церковь и лишь тогда, когда пристав выстрелил в воздух, остановились и попятились. Колокола стихли, окна на башне распахнулись, и самый малый звон вылетел в оконный проем. Он переворачивался в воздухе, кувыркался, и его язык благовестил до тех пор, пока колокол глухо не упал в траву. Народ вокруг охнул, гомон усилился, женщины завыли, заскулили, заломили руки высоко над головами, а малые дети опять развизжались. Жандармы залязгали штыками, выступили вперед, и острия их оружий почти уперлись в женские груди. Раздались выкрики: «Долой войну!», «Пусть воюют господа!», «Сына у меня убили!», «Дети мои, сироты, отца у вас извели!» Женщины стали проталкиваться между штыками и отступили лишь тогда, когда пристав снова выстрелил. Тем временем глухо плюхнулся в траву второй звон, и в окне колокольни предстал взору третий. Анна Жуфанкова вырвалась вперед, пригнувшись, нырнула под штыки и в один миг оказалась за спинами жандармов. «Задержите ее!» — раздались выкрики. Двое-трое жандармов повернулись, шагнули к Анне Жуфанковой, но тут же остановились. Анна Жуфанкова стояла на том самом месте, куда падали колокола. Вдруг она пронзительно выкрикнула: «Сына моего вы замучили, сына моего погубили!» Развела руки, раскрыв объятия падающему колоколу, что отлепился от башенного окна, и опять воскликнула: «Сын мой, Палько, иду к тебе!» Пораженный народ вокруг испуганно безмолвствовал. Мгновение могло казаться, что Анна Жуфанкова и впрямь поймает руками большой колокол, удержит его на весу, а потом мягко положит в траву. Но колокол надвое разрубил объятие женщины и всей своей тяжестью вмял ее в землю. Народ сперва лишь тихо охнул. Жандармы, забыв про осторожность, опустили штыки и от ужаса остолбенели. Но уже минуту спустя женщины и дети неистово закричали, завизжали, завыли. Все большим кольцом обступили колокола и раздавленную Анну Жуфанкову. Ни у кого не хватало духу приблизиться к ней. С башни сбежал запыхавшийся жандарм и объявил своему начальнику: «Самый большой колокол не удается сбросить, не проходит в окно!» Пристав кивнул с пониманием, и жандарм только сейчас узрел недвижимую Анну. Он дернулся всем телом и в ужасе закрыл рот. Тихо охнул, отвернулся. В дверях церкви показался священник Крептух. Перепуганный жандарм указал на страдалицу. Священник обмер, плотно сжал губы и стал протискиваться сквозь толпу к покойной. Он опустился возле нее на колени, взял ее руку и послушал пульс. А уж потом прикрыл ей глаза, осенил крестным знамением, встал и тихо сказал: «Душа ее уже в царствии небесном, позаботьтесь о ее теле!» Он прошел к храму меж плачущими и причитающими женщинами, но в дверях путь ему преградил Само Пиханда. «Вы, значит, тоже войне потворствуете, на это есть и ваше благословение, — сказал он со злой ухмылкой. — Ведь наши сыновья пулями из этих колоколов будут убивать себе подобных». Священник не ответил, лишь покорно склонил голову и вошел в храм.