Сергей Минаев - The Телки. Повесть о ненастоящей любви

«Давайте купим на эти деньги стеклянные бусы», — предложила мартышка.

«А нахуя они нам нужны? — интересуется слоненок.

«Тогда давайте на все деньги купим леденцов», — предлагает удав.

«А нахуя они нам нужны?» — снова интересуется слоненок.

Следуют предложения о мягких игрушках, билетах в кино и прочем — все это вызывает одну и ту же реплику слоненка. Раз тебе ничего не нравится, придумай что-нибудь свое, — предлагает ему попугай.

«Давайте на все деньги накупим воздушных шаров, надуем их и отпустим в воздух, — говорит слоненок.

«А зачем отпускать-то?» — интересуются все хором.

«А нахуя они нам нужны?».

Все замолкают, кто-то даже пытается хихикнуть. Рита весьма ощутимо наступает мне на ногу. Я допиваю виски, расстроено улыбаюсь, говорю что-то вроде: «думал, вам нравятся наркоманские анекдоты», обуваюсь и валю в туалет.

В туалете я минут пятнадцать бесцельно сижу на толчке, думая о том, насколько я устал от всего происходящего, о том, как я хочу бросить Риту, послать к чертям Лену и вообще начать другую жизнь. Позвонить с утра Кате, пригласить ее погулять в парк, потом — на выставку, в театр или кино… все равно куда. А в понедельник просто приехать к ней, где там она живет, и сказать что-то вроде: «Внизу машина, я приехал за тобой, собирай вещи». Потому что такую потрясающую девушку упускать нельзя, и с ней нужно забыть о своих хорошо отрепетированных приемах и традиционной манере охмурения. Ее нужно просто любить, дышать ею, писать ей стихи и…

И как же все это страшно! Приедешь этаким влюбленным паяцем, а там ее молоденький (это еще лучший вариант) или, напротив, немолодой друг, или толстая мама, или бухой папа, или… или она просто скажет: «Андрюш, ты, кажется, меня не так понял. Я ничего такого не имела в виду, мы просто друзья, и потом, у меня другие планы, прости…». И что тогда делать? Упасть на кафельный пол девяти- или пятиэтажки, рыдать, биться головой о плитку, причитая: «Ну почему? Почему именно так?! Именно так, и именно в тот момент, когда я как раз хотел все поменять?! Есть ли еще в этом городе нормальные люди, а не манекены?!». Мне снова становится жалко себя, и я решаю, что лучше уж никуда ни на какой машине не приезжать, а просто посмотреть, куда вся эта история вырулит. Опять «история»! Чертовы питерские!

Наконец я думаю о том, что пора бы, собственно говоря, и выйти из кабинки. Мое столь долгое здесь нахождение может породить неприятные домыслы ожидающих. Не то чтобы это заботило меня или могло выставить в негативном свете, или (смешно сказать!) ударило бы по моей репутации. Но все-таки не очень приятно узнавать, что думают люди о том, чем ты занимался так долго в туалете. Особенно когда ты почти рыдаешь, сидя на толчке, причем в то время, когда весь остальной город нюхает в туалетах кокс, жрет экстази или занимается любовью! Я уверен, что есть и такие, которые не просто трахаются, а именно занимаются любовью. И вот я отматывай бумагу, сморкаюсь в нее, кидаю в унитаз, спускаю воду и открываю дверь кабинки. Передо мной стоит какая-то телка. Надо же, а? Меня угораздило перепутать туалеты? Воистину, все было подчинено мыслям о девушке. Я настолько слился с нею, что в какой-то момент забыл, кто я! Или, может, я — это она? Или, может, пора перестать, наконец, пить да свалить домой?

Я стою перед этой телкой (весьма симпатичной, стоит заметить) и собираюсь скипнуть. Она заходит в кабинку и презрительно хмыкает. Я смущаюсь еще более:

— Это было не то, что вы подумали! — не нахожу я ничего лучше ей сказать.

— А я вообще не думала, — отвечает она. — Если и думала, то уж точно не о тебе.

— А о чем? — мне почему-то хочется продолжить диалог. — О том, где достать?

— Я думаю о том, что завтра мне надо квартиру менять. Или машину. Одно из двух. И еще о том, что нет ничего хуже жлобских мужиков. Вот о чем я думаю, понятно? — отвечает она мне уже из кабинки. — А теперь вали отсюда, красавчик!

Последняя фраза настраивает меня на более оптимистичный лад.

— Эй, постой, при чем тут жлобство? А как же любовь? — пытаюсь я продолжить разговор. — Эй, ты способна любить, детка?

— Дай поссать… — устало отвечает она. — Без твоей клоунады тошно.

«Мудачье, блядь, одно!». Это последнее, что я услышал, прежде чем покинуть WC.

В коридоре я лицом к лицу сталкиваюсь с девушкой, держащей микрофон, и парнем с камерой на плече. Парень тут же включает камеру, ее фонарь бьет мне в лицо, девушка тычет в меня микрофоном с надписью MTV и говорит: