Сергей Минаев - The Телки. Повесть о ненастоящей любви

— Вообще-то да, а тебе нет? — машинально говорю я и поднимаю глаза.

— Мне? В каком смысле? — Рита стоит, держа какой-то промоплакат оранжевого цвета (интересно, зачем он ей?). - Ты вообще слушаешь меня? Я тебя спрашиваю: тебе что, вообще неинтересно, что у меня происходит?

Я откладываю журнал и собираюсь ответить, что мне очень интересно, но в этот момент включается музыкальный центр и начинает играть какой-то лаундж, по-моему «Mezzanine de l'Alcazar Volume 4» (я не уверен), затем звонит мобильник, а плакат выскальзывает из Риткиных рук и падает на пол. Мы оба начинаем оглядываться в поисках звонящего аппарата, я лезу в карман джинсов, а Ритка в карман халата. Мелодия звонка вроде бы моя, но, достав свой телефон, я не вижу никаких звонков, молчит и ее LG, и мы застываем с глупыми лицами, но тут Ритка будто что-то вспоминает, идет в ванную и возвращается, держа у уха такую же, как у меня, Nokia, только разукрашенную узорами типа Палех.

— Алло. Да, все в порядке, я тебе перезвоню через час, я на встрече. — Она кладет телефон в карман, поднимает с пола плакат и подходит ко мне.

— Какой у тебя телефон модный! — Я вытаскиваю из пачки сигарету. — Давно купила?

— На работе выдали, я им сказала, что если они хотят поддерживать свой имидж с помощью внешнего вида сотрудников, пусть начнут хотя бы с телефонов. — Она снова достает телефон и перекладывает его в другой карман.

— Хорошая работа у тебя, зайка… — Я закуриваю. — Всем бы так!

— Да, кстати, о работе Я начала рассказывать, а ты меня не слушал, поросенок. — Рита подходит ко мне и шутливо щелкает по лбу. — Ты думаешь, нормально такие плакаты клиентам делать?

— Я думаю, что совсем ненормально, зайка. Это просто ужас, а не плакат! — Я выпускаю дым, беру ее за руки и притягиваю к себе.

— Андрюш, сколько раз тебе повторять, что я ненавижу, когда ты куришь? — говорит она. — Ты думаешь только о себе!

— Зайка, ты несправедлива, в данный момент я думаю только о тебе.

— Затуши немедленно!

Я достаю пачку, отрываю у нее крышку и тушу в нее.

— Фу, гадость какая, выкинь в помойку! — Рита корчит недовольную рожу и картинно зажимает нос. — Вонь, ужасная, бр-р-р!

Я встаю, двигаю на кухню, швыряю весь этот трэш в ведро и, уже весьма раздраженный, возвращаюсь в гостиную, опрокидывая по пути стоящий в прихожей пластиковый пакет с покупками. Из него вываливаются: упаковки бумажных полотенец, пара дезодорантов CK, зубочистки в прозрачной тубе, пластиковая банка со жвачкой «Orbit», и другие мелочи. Я сажусь на корточки, собираю все это хозяйство обратно в пакет и говорю, вертя в руках блестящую (она реально блестит) упаковку с зубной пастой «Lacalut Brilliant White»:

— Модной пастой зубы чистишь, зайка. И не дешевой.

— А ты, можно подумать, не можешь себе позволить, бедняжка, — хихикает Ритка.

— Ты что! Я ею только серебряные запонки «Dior» чищу. Моим зубам такое не по карману!

— Иди сюда, дуралей! — Рита машет мне плакатом.

— Теперь, когда дым растаял, видишь ли ты, как пылает мое сердце? — паясничаю я, чтобы сбить собственное раздражение. Рита хихикает, я подбегаю к ней и валю на диван, одновременно стаскивая с ее плеч халат.

— Подожди! — Она переходит на шепот, вероятно, заигрывая.

— Это невозможно, — шепчу я.

— Аккуратней! — Ритка отталкивает меня и показывает куда-то в район своих ступней. — Дай сниму. Она садится, осторожно достает из пальцев лягушачьи распорки и кладет их на журнальный столик. Да, современные девушки — как рыцари средних веков: чтобы снять латы, им требуется час. Рита скидывает халат, я стягиваю через голову футболку.

— А откуда у тебя царапина на предплечье?

— Какая царапина? — В самом деле, я не знаю, откуда у меня может быть царапина. — Где, зайка?

— Вот! — Рита указывает на мое левое предплечье, и я вижу чуть проступающую розовую полоску. Интересно, откуда это? Меня всегда раздражают портящие мою внешность следы на теле. Особенно несанкционированные…

— В спортзале оцарапался? — предполагаю я.

— Интересно, в каком? Давно ты был в спортзале?

— Ты пытаешься уличить меня в измене? — Я глупо хихикаю. — Зайка, я принадлежу только тебе и российской журналистике.

Я обнимаю ее, целую в шею и тут снова звонит этот чертов мобильный. Она лезет в карман халата, я — в джинсы. Теперь звонок мой.

— Да! — кричу я в трубку.

— Андрей, я тебе отправляю эсэмэс, это очень важно, — говорит Вера, секретарша Всеславского.

— Я не могу говорить. Я на интервью!

— Перезвони по номеру, который я тебе отправлю, этот человек из какого-то закрытого VIP-клуба хотел встретиться с…