Сергей Минаев - The Телки. Повесть о ненастоящей любви

Четыре утра, Тверская,

Над канализационными люками пар.

Мокрая от крови рубашка.

Я достаю «макар»,

Слабеющей правой

Навожу на мента,

Common, Москва, я не сдался,

Братки потеряли кента.

Признайся, старичок, не очень-то внимательно ты и слушал, да? Я понимаю, времени не хватило, прокрутил пару первых треков в машине, звонили на трубку, отвлекали тебя. Да? Ты еще раз прослушай, окей? Потом сам будешь меня благодарить, что я не дал себе уйти от тебя к другому продюсеру…

— Андрей, я слушал внимательно, и знаешь что?

— Что?

— В Москве над канализационными люками нет ни пара, ни дыма. Дым над канализацией присутствует в Нью-Йорке, американских боевиках и клипах Майкла Джексона. А в Москве люки закрыты. Да и нож гопника, сдается мне, ты из детской коляски видал…

— И что? Ну, допустим, маленькая неточность, но не в люках суть. Не в них сердце, брат…

— Весь твой ужасно написанный альбом — одна большая неточность. Это плохой альбом, Андрей. Читай по слогам: ПЛОХОЙ. Все. Я пошел.

Он хлопает меня по плечу и валит прочь.

— Я тебе позвоню завтра! — кричу я ему в спину. — Кстати, ты будешь в пятницу в «Дягилеве»? Там «Империя» устраивает отличную вечеринку!

Жора оборачивается и смотрит на меня как на полоумного. Потом пожимает плечами и выходит из кафе. Видимо, он не в настроении. Или водка «Империя» не спонсирует его мероприятия.

— Жор, а можно мне четыре пригласительных на открытие «Моста»?

Петрушин в последний раз оборачивается и показывает жестом, чтобы я позвонил.

— Окей, брат, — произношу я одними губами.

Следующие двадцать минут я провожу в безуспешной осаде помощницы Бухарова. Все мои аргументы на тему, что интервью с ним мне необходимо сделать в ближайшие два дня, на нее не действуют.

— Девушка из вашего журнала договаривалась об интервью с Игорем Олеговичем неделю назад, — справедливо замечает помощница. — Но от вас так никто и не приехал.

На прошлой неделе как-то сложно все было… Это в кино люди ходят по расписанию, а журналисты работают согласно творческим порывам. Знаешь ли ты это, бесчувственная табуретка? Сказать тебе, что я сломал ногу? Меня сбила машина? Что на тебя может подействовать? Вообще, чего я тут перед тобой оправдываюсь?

— Знаете, я на прошлой неделе не мог… я попал в больницу, — говорю я, опустив глаза. — А мне срочно нужно сделать это интервью, понимаете? Меня же уволят…

— Да? — Она недоверчиво и вместе с тем злорадно, чувствуя, что держит в своих руках чужую судьбу, говорит: — Даже не знаю. Я попробую поговорить с Бухаровым. Вы мне вечером позвоните…

И в тот момент, когда мне уже захотелось опустить ей на голову пепельницу, в ресторан входит коротко стриженный мужик в тенниске и расклешенных брюках, и эта властительница чужих судеб, эта хозяйка медной дыры, вскакивает с места:

— Здравствуйте, Игорь Олегович!

Я не даю ей продолжить, срываюсь со стула, подбегаю к ее хозяину и выпаливаю скороговоркой:

— Здравствуйте, господин Бухаров, я — Андрей Миркин из «Одиозного журнала», мы с вами назначали интервью, и я…

— Они назначали на прошлой неделе и не приехали.

Игорь Олегович, — шипит помощница, — а сейчас я говорю ему, что у вас плотное расписание.

— «Гламурный Журнал», да, помню, — говорит Бухаров, продолжая двигаться к бару. — На прошлой неделе была назначена встреча. А чего не приехали-то?

— «Одиозный»… я… Игорь Олегович… понимаете, такие обстоятельства были, что я…

— Проебал, что ли? — обезоруживающе говорит он смеясь.

— Ну… в общем да. А материал нужно сдать до пятницы, — выдыхаю я, обескураженный таким неожиданным поворотом.

— Вот вы, журналисты! В пятницу сдавать, а он только сегодня проснулся. Ты посмотри на него! Ты как тот студент с китайским языком. — Он останавливается и смотрит на меня, чуть прищурившись.

— Ну, типа того, — киваю я, чувствуя, как пылают щеки. Первый раз лет за пять, наверное.

— Значить так. Завтра в половине шестого приезжай, только без опозданий. У меня будет час времени.

— Спасибо, Игорь Олегович! — честно говоря, я и не верил, что такие удачи случаются.

— Все, договорились! — Он проходит за барную стойку и начинает говорить с барменом. А я стою как идиот и не знаю, чем закончить встречу. В итоге не нахожу ничего лучшего, чем выдавить из себя:

— Приятно было познакомиться! Он оборачивается и кивает.

— Счастливо, Игорь Олегович!

— Счастливо. В попе слива, — хмыкает он. Я сгребаю со стула сумку и отваливаю.