Ольга снова курит. На этот раз стряхивает пепел в пачку. Она ее уже всю выкурила? В моей голове звенит пустота. Полная абстяга… Странно, но у меня даже злость пропала. Осталась тоска. Унылая, серая депрессуха.
— Слушай, а как вам удалось стереть запись в диктофоне? — зачем-то спрашиваю я.
— В каком диктофоне? — не понимает Ольга.
— Чего ты дурой-то прикидываешься? Я записал интервью с Бухаровым, передал его в редакцию, а мне сказали, что на пленке ничего нет.
— У тебя удивительная способность заострять свое внимание на мелочах, Адрюша. Почему именно диктофон? Почему ты не спросил, какое отношение я имею к теракту в поезде, например? — Оля начинает собираться. Закрывает пачку сигарет, кладет ее в сумочку и осматривается. — Я про диктофон в первый раз слышу. Учитывая твою вечную несобранность, допускаю, что ты забыл нажать на record. Или просто забыл включить. С тобой всякое бывает. Кстати, про поезд я пошутила. Это одно из немногих совпадений в нашей истории. Ладно, я у тебя засиделась, мне пора. У меня самолет через три часа.
— Ты уходишь? Вот так просто уходишь? — Почему-то мне хочется, чтобы она осталась. Теперь, когда мне все известно, когда СПИД и беременная Лена оказались выдумкой и заодно сгладили остроту моих переживаний с корпоративом и увольнением, мне хочется, чтобы она осталась. На полчаса или час. Она могла бы просто молчать и курить, а я смотрел бы на нее и вспоминал время, когда всех сегодняшних проблем еще не было. Когда эта история еще не планировалась. Более того, ее могло не случиться вообще. Я смотрю на Ольгу и почему-то вспоминаю времена, когда мы еще были вместе. Когда все могло пойти по-другому, не так, как сейчас. Я лежу и представляю, что никакого аборта не было и что мы просто вернулись в точку отсчета. Только в палате лежит не она, готовясь к операции, а я, почему-то сломавший ногу. И она пришла меня навестить. Рассказать, что происходит в городе, пока я тут валяюсь. Как друзья, как работа, какие новости, в общем. Опять хочется плакать…
— Знаешь, меня в последнее время постоянно преследует слово «зачем», — говорит Ольга. Она открывает дверь, задумывается и снова закрывает. — «Зачем» попадается мне даже в виде граффити, в самых неожиданных местах.
— И мне. — Я снова не могу сдержать слез. — Я его в последнее время тоже постоянно вижу.
— Ага, — согласно кивает Ольга. — Я видела его на Садовом, на Красина, где-то еще. Кажется, даже в Питере видела. Я сейчас подумала, а действительно, зачем? Зачем я все это сделала? Что будет потом? Когда все подходило к концу, я поймала себя на мысли, что хочу не просто отомстить. Я хочу что-то изменить, понимаешь? Когда ты относишься к женщинам как к телкам, ты сам превращаешься в быка. В тупое, безмозглое бычье. Но где-то там, в глубине, ты же не бык, правда? Ты человек, Андрюша. Может, после всего, что произошло, ты поймешь, что бывает больно не только когда режешь десну. Бывает гораздо больнее…
— Постой, Оля, я умоляю тебя, не уходи! — пересиливая боль, я приподнимаюсь и сажусь на постели. — Останься со мной. Я ублюдок, я скотина, я полный урод, но… не до конца. Я… мы… с тобой…
— Перестань! Она грустно улыбается и открывает дверь. — Мы с тобой — это уже не для нас.
— Мы можем… я могу… — У меня какой-то словесный ступор, хочется блеять, потому что связно сформулировать свою мысль я не успеваю. — Ты поймешь…
Она отрицательно качает головой и говорит всего одну фразу:
— Я надеюсь, что ТЫ поймешь…
И уходит. Я падаю навзничь и закрываю глаза.
— Ну вот, недели через две поедете домой, — говорит мне пожилая медсестра, забирая поднос с недоеденным ужиной. — Доктор сказал, срастись должно нормально.
— Угу, — киваю я.
— Девушка ваша такая взволнованная вышла. — Медсестра смотрит на меня, улыбаясь. — Хорошая. Сразу нашла, в какой больнице, навестила. Договорилась о переводе в отдельную палату.
— Угу, — снова киваю я.
«Господи, когда же ты уйдешь?». Раньше она была немногословной, и еще она покупала мне сигареты. Это уже много. Но сегодня ее как будто подменили. — Вас когда в больницу везли, вы бредили. Сказали, что больны СПИДом. Мы даже анализы сделали на всякий случай.
— Я был без сознания все последнее время.
— Ага, — кивает она, — ага. Именно что без сознания. Ну ладно, поправляйтесь!
— А придвиньте меня к окну! — Я грустно улыбаюсь. — Хоть на улицу посмотрю.
— Курить в палате вообще-то нельзя, — в сотый раз напоминает она, двигая мою кровать.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу