Сергей Минаев - The Телки. Повесть о ненастоящей любви

— А ты тут с кем? — интересуется Игорь.

— С девушкой, — показываю я на Катьку.

— Хорошая, — соглашается Игорь.

— Красивая, — подтверждает Костя.

— Ага, спасибо, — натянуто улыбаюсь я.

— А мы вообще-то решили не ехать. Чего в «Гауди» зря время палить? — говорит Костя, глядя на Игоря.

— А мы вообще-то еще не решили, оставаться тут или нет, — согласно кивает Игорь.

— Вы бы определились уже, братцы! — Я раздраженно раздвигаю этих обдолбанных баранов в стороны, стараясь пройти. — Хотя бы между собой!

— Не, точно не поедем, — отрицательно мотает головой Игорь.

— Не поедем ни за что! Чо мы, студентки, что ли? — поддакивает ему Костя. — Останемся здесь. В тихом домашнем уюте.

— Какие молодцы! — Я понимаю, что в данный момент с ними лучше говорить как с четырехлетними детьми. — Просто хорошие ребята. В тихом уюте. Действительно. И почему говорят, что наркоманы — отбросы общества, ума не приложу. Правда, чуваки?

Ага!

— Ну чего, по «круглой»?

Где чья реплика, мне уже неясно. Протиснувшись между ними, я решаю пойти умыться, а потом увезти Катьку отсюда.

Дверь ванной комнаты заперта. Дернув пару раз ручку, я прислоняюсь к стене, достаю сигарету и закуриваю. Вдруг мое внимание привлекает странное поскрипывание или сопение. Осмотревшись, обнаруживаю неприметную дверь справа от туалета, там, где заканчивается коридор. Решив, что это скрытая спальня хозяина, я подхожу ближе, чтобы послушать, кто из знакомых там исполняет? Приложив ухо к двери, понимаю, что в комнате кто-то всхлипывает, причем довольно громко. Тихонько толкнув дверь от себя, смотрю в щелку и вижу, что в комнате, за столом, сидит мужик. Он обхватил голову руками, его спина сотрясается от рыданий, а на столе перед ним бутылка и стакан. Сомнений нет — Леха.

— Брат, ты чего? — я прикрываю дверь, подхожу к нему и сажусь рядом на свободный стул.

— А? — Леха оборачивается. Он выглядит то ли абсолютно пьяным, то ли абсолютно удолбанным. Слезы текут по его щекам, в общем, он себя мало контролирует. — Дрон? Ты чего… ты чего здесь делаешь?

— Я услышал, что кто-то плачет, и… зашел, — тихо говорю я.

— Зачем? Зачем ты зашел? — Он захлебывается в рыданиях и почти хрипит. — Какого черта ты тут делаешь?! Тебя сюда звали?! Тебе кто-то сказал, что ты здесь нужен?!

— Брат, все окей, — пытаюсь я остановить эту немотивированную агрессию, — если хочешь, я уйду. Просто я подумал, что… ну, типа, тебе нужна помощь…

— Мне не нужна… понимаешь… ик… — Леха смотрит на меня широченными зрачками, а я сижу и думаю, что надо бы резко валить, иначе этот рыдающий лось забьет меня насмерть. Да еще и отмажется потом, сославшись на психическое расстройство. Внезапно он опускает свои красные веки и продолжает:

— Мне не нужно ничего. Все. Плохо все. До тошноты плохо.

— Что случилось-то? — спрашиваю я миролюбиво.

— Да ничего… все… все они… — он резко притягивает меня за шею, наклоняется к моему уху и начинает жарко шептать, обдавая парами алкоголя и химии: — Ты понимаешь, что все они здесь пидорасы? Мрази конченые, твари, ублюдки, шлюхи, скоты, сволочи! В квартире нет ни одного нормального человекам. НИ ОДНОГО, ВРУБИСЬ!

Я врубаюсь в то, что он сошел с ума, и сейчас придушит меня своими стальными ручищами.

— Лех…

— Молчи! Молчи, я тебе говорю! — Он слегка ослабляет хватку. — Слушай меня! Мне сегодня тридцать девять, и на моем дне рождения нет ни одного друга! Ты представляешь?! За тридцать девять лет я заработал денег, создал несколько бизнесов, приобрел дома, машины, квартиры — И НИ ОДНОГО ДРУГА. Их нет, понимаешь?! Одни пришли сюда, потому что со мной работают, другие потому что от меня зависят, третьи — потому что боятся. С кем-то я просто тусуюсь, с кем-то пью, этот продает мне наркотики, тот подгоняет телок. Они пришли, навалили мне кучу барахла — пошлые часы, какие-то мудацкие картины, уродские вазы, ручки, которыми я не пишу, компьютеры, которые я даже не знаю как включать. Они пришли и исполнили, понимаешь? Засвидетельствовали! Даже те, кто меня ненавидят, пришли, потому что зассали не прийти. Прикинь?!

— Угу, — мычу я, стараясь не вдыхать Лехиных испарений, дабы не усугублять собственное состояние.

— Тебе выпить налить?

— Нет, мне хватит уже, наверное.

— Значит, налить! — Он наливает водку в свой стакан и дает мне. — Пей, потом я…

Я послушно делаю пару глотков. Водка, которую я в обычной жизни не пью, резко обжигает гортань.

— Нет, ты подумай! — Леха допивает стакан. — Они все с собой принесли: наркотики, бухло, подарки, цветы, даже телок привели, «за уважуху»!