Фарид Нагим - Земные одежды

— Оу! Оу! — он окликал так, словно Димка мог его не слышать. — Слышь, ты че делаешь, фраерок московский? — с бандитским пафосом спросил он.

— Курю! — все больше раздражаясь, ответил Димка.

— Да нам по… че ты делаешь! — он тряс незажженной сигаретой в губах. — Ты зачем наши места светишь, писатель? Не внял, что ли, прошлых уроков?

Димка ничего не понимал, и это еще больше раздражало его.

— Отвисни… нечего здесь возрождать!

Вдруг к окну просунулось лицо водителя, и Димка узнал своего одноклассника Улихана.

— Чухай отсюда, пока люди по-хорошему предлагают!

Их кто-то окликнул из глубины салона. Задняя дверь широко распахнулась, и Димка увидел полного, наголо остриженного мужчину, смешно свесившего короткие ножки в шортах и кроссовках, кажущихся большими.

— Почему ты меня так бесишь? — спросил он.

— Здравствуйте. Я объясню вам, почему, — Димка прищурился, затянулся и выпустил дым с видом полного равнодушия к своей судьбе. — Это моя земля, Табаня! Здесь наши могилы! Здесь духи моих предков. А Вы… Вы даже не цыган!

— Зачем ты свинью подковал, Федя? — золотозубо удивился Табаня. — Откуда тебе знать, кто цыган?

— Цыган стриженым не бывает, — Димка достал дрожащими пальцами новую сигарету, закурил и прошептал, выпуская дым. — А земля все равно моя. Мне здесь пупок перевязали…

— Ну так жри свою землю! — засмеялся Табаня.

Словно по команде выскочили Улихан и тот светлый парень, оплеухой выбили сигарету, тисками схватили руки. Димку все же поразила их страшная, природная какая-то сила, он и не сопротивлялся. Они поставили его на колени и ткнули лицом в землю.

— Петух, рамсы попутал!

— Пусть похезает, — смеялся Табаня.

Они оставили его. Димка стоял на коленях со ртом, набитым землей. Табаня с насмешливым интересом изучал его. Потом крякнул, встал на подножку, расстегнул шорты и стал попадать в голову Димке горячей упругой струйкой.

— По-правильному, тебя надо бы опустить — сказал он, простатитно отдуваясь и подтягивая шорты. — Но ты не в моем вкусе, а у ребят не встанет.

— На нашей земле такой пидорский трусняк не носят! — Улихан швырнул Димке газетный комок.

— Трогай, ну, — нахмурился Табаня.

Газетный комок развернулся, там были трусы, потерянные в ту злосчастную ночь, и статья по лесомелиорации. В редакции материал назвали “Расчеты на песке”, приводился и пространный ответ какого-то специалиста из администрации, но взгляд Димки сразу выцепил предательское слово — “не рентабельно”.

Он поднялся, пошел к дому и замер — дед стоял у окна. Стекло вздрагивало и улавливало закатный луч.

Зона рискованного земледелия

Каким-то образом Димка очутился в ночном лесу. Он стоял, озирался и, вдруг ему стало страшно — почувствовал рядом с собою чье-то присутствие и понял, что это снова она — враждебная ему сила. В тот же миг сила овладела его мышцами и швырнула на землю.

— Уползай, уползай от нее! — требовал чей-то голос.

Димка с трудом перевернулся на живот и, борясь со своими мышцами, как это иногда специально делают люди, занимающиеся атлетической гимнастикой, стал загребать руками, пытаясь утянуть свое тело со страшного места.

— Ползи, ползи…

И вдруг резко, точно оборвалась веревка с грузом, Димка оборвался в свою кровать. Он лежал, и что-то мучило его. Пошевелился и понял, что на грудь давит тяжесть. Он вдыхал воздух, а выдохнуть не мог, грудь замерла на самой высокой точке вдоха. Он клацнул пустым ртом, еще, еще раз, и еще…

— Ползи, ползи, Петр Демьяныч! — дед дернул из последних сил.

Димка упал с кровати и судорожно втянул ртом холодную свежую полосу у самого пола. Весь дом был в дыму, а дед упорно тянул его к порогу, и Димка стал помогать ему ногами. Поднял руку, наверху было жарко. Нащупал стул, приподнялся, дед помогал ему, так они и вывалились во двор. Дом горел изнутри, и пламя было видно так, будто в комнатах взмахивали керосиновой лампой. Очень вкусно пахло сырой землей, словно бы сохранившей в себе яблочный запах прошлых лет.

Косо взмахнули лучи фар, в них плоско клубился дым, затрещал кое-как восстановленный плетень, и Димка увидел скачущий прямо на них джип. В последний момент он успел откатиться с дедом к фундаменту дома. Джип сдал назад, мягко хлопнули двери.

— Улым, Фюдор, улым, — дед все тыкал и тыкал Димку чем-то твердым в бок.

— Да, бабай, да, — Димка поправил его руку и нащупал пистолет.

Крепко сжал рифленую рукоять, привычным движением большого пальца сместил флажок предохранителя, подставил левую ладонь под магазин и трижды выстрелил. Потом встал на колено и прицельно расстрелял всю обойму по расползающимся фигурам.