Владимир Шуля-табиб: Записки отставного медицин-майора

Откуда-то пришло и не уходит противное ощущение, что мы, чернобыльцы, сидим на каком-то голом пятачке, а невидимый снайпер бьет на выбор, не торопясь, но точно, и не от кого ждать подмоги.

Да-а, как певал некогда мой батя, «Наши кони приустали, дальний путь, не пора ли нам присесть и отдохнуть».

Полагаю, пора. Тем более, завтра — День медика. Сценарий его обкатан за несколько последних лет, шутки-прибаутки известны наизусть, но все равно нам нравится наш раскованный цинизм, мы смеемся от души — мы ПРАЗД-НУ-ЕМ!

С утра (естественно, после ночной смены) — на лоно, где лесок и маленькая речка, костерок, шашлыки и водка, гитара и магнитофон — и никаких мужей, жен и прочих дальних родственников.

Поглядеть со стороны — ни дать ни взять большой бордель на отдыхе. Медики все немного циники, но «скорой» в этом смысле равных нет.

Часам к семнадцати-восемнадцати за нами, пьяненькими, приедет машина работающей смены, развезет по домам — как, впрочем, на следующий день мы развезем их. И в машине диспетчер Таня Крыга будет сидеть в обнимку с Володей Колютой и вместе орать старую студенческую:

Неважно, что они оба по молодости своей не знали такого учебника анатомии «Тонков. Долгосабуров» — тестис и спирохету знают ведь, и им просто весело и хорошо.

Неважно, что на работе они друг друга терпеть не могут, и Танька делает Колюте массу мелких диспетчерских пакостей. Она ведь знает город лучше, чем ее бабушка «Отче наш», и сует Колоте сплошь четвертые и пятые этажи в домах без лифтов, все цыганские вызовы — то есть в цыганском поселке: там приедешь к одному больному, а пересмотришь и перелечишь не менее десяти-пятнадцати, оформишь же только одного, а это, если помните, ощутимо бьет по карману.

Но все это будет потом, а в День медика мы все любим друг друга и сообща не любим наших жен и мужей — они ведь нас все равно не поймут, будут ныть и пилить, а то и замкнутся на два-три дня в оскорбленном молчании. И скажет Колюта со вздохом: «У моей бабы опять перегорела звуковая лампа!»

У моей давно перегорели все лампы — и слава Богу. Единственное, чего мне не хватает — это детского смеха дома. Без него перегорает жизнь…