Владимир Топорков - Причуда

Ведь мог же он этим водоводом поинтересоваться? Проект взять, изучить? А он без лишних хлопот подмахнул проект при согласовании – спешил куда-то – и ещё доволен остался, что процедура недолгая, не задержала. Да и к мелиораторам мог заглянуть за это время, их мнение послушать, посоветоваться…

В правлении Ершов председателя не застал. Секретарша Верочка сидела за машинкой, «клопов давила» – одним пальцем отстукивала какую-то бумагу. Завидев агронома, привстала, словно школьница, платьице, приталенное, поправила, заулыбалась:

– А Николая Андрияновича нет. Укатил на пахоту.

– Вот и отлично, Верочка.

– Чего тут хорошего? – удивлённо спросила секретарша. – Ждать придётся.

– Ничего, подожду. А к тебе, Верочка, просьба. Там я сегодня утром заявление подсунул на подпись, в папку положил – вернуть надо.

Верочка порылась в папке, нашла листок, передала Ершову. Тот разодрал листок на части, бросил в урну.

– Что это вы, Василий Васильевич, – ещё раз удивившись, сказала Верочка, – в отпуск не пойдёте?

– Подожду пока. Дела наваливаются – не продохнуть. И тебе тоже работёнка найдётся. Сейчас давай телеграмму в проектный институт срочную пошлём, вызовем их представителей на понедельник. Позарез важный разговор должен состояться.

Вечером Ершов, задержавшись в правлении, писал письмо Любахе, дорогой своей сестрице. Писал и чувствовал, что на душе становится легко и приятно, словно под холодным душем в жару. А писал Ершов о том, что для родного дома он ломоть отрезанный, не лежат пока к нему дороги, и пусть Люба сама решает его судьбу. И Ирине при встрече пусть скажет, что если ещё не забыла его, если любовь не ушла, пусть в Гороховку приедет, поговорить об их дальнейшем житье-бытье…

Спал в эту ночь Ершов спокойно. Его не тревожили ни шуршащий за окном дождь, собравшийся опять к вечеру, ни осенний, со звоном, шелест золотистых осин.