Бернард Маламуд - Рассказы из сборника «Magic barrel»

Овальное личико, закруглявшееся к небольшому подбородку, было нежно озарено очарованием молодости. Ей было года двадцать три — двадцать четыре, не больше. И когда Фримен немного успокоился, он увидел, что в ее глазах кроется какой-то голод, вернее какая-то тень голода, а может быть, просто грусть. И он почувствовал, что именно поэтому или по другой неизвестной причине она искренне ему обрадовалась. Неужто, о господи, он, наконец, встретил свою судьбу!

— Si è perduto? [1] Вы заблудились? ( итал. ). — спросила она, улыбаясь и еще крепче кутаясь в полотенце.

Фримен понял и ответил по-английски:

— Нет, я сам сюда пришел. Можно сказать, нарочно.

Он хотел было спросить, не видела ли она его прошлым вечером, когда он подъехал в лодке, но не решился.

— Вы американец? — спросила она, и, несмотря на итальянский акцент, английские слова звучали чисто и приятно.

— Да, вы угадали.

Девушка смотрела на него внимательно, потом нерешительно спросила:

— А может быть, вы еврей?

Фримен чуть не застонал. Хотя его втайне задел этот вопрос, но он его ждал. Впрочем, он мог сойти и за нееврея, и часто сходил. И, не дрогнув, он ответил, что — нет, он не еврей, добавив при этом, что он лично ничего против евреев не имеет.

— Я просто подумала… Вы, американцы, такие разные, — объяснила она уклончиво.

— Понимаю, — сказал он, — но вы не беспокойтесь! — И, приподняв шляпу, представился: — Генри Р. Фримен, путешествую по разным странам.

— А меня, — сказала она, помолчав, — меня зовут Изабелла дель Донго.

«Сошло!» — подумал Фримен.

— Счастлив познакомиться, — сказал он с поклоном.

Она протянула руку, мило улыбаясь. Он хотел было поцеловать эту руку, как вдруг карикатурный гид появился на одной из верхних террас. Он изумленно посмотрел на них, испустил дикий вопль и побежал вниз по ступенькам, размахивая тростью, как рапирой.

— Нарушитель! — заорал он на Фримена.

Девушка что-то сказала, пытаясь успокоить его, но гид был слишком возмущен и ничего не слушал. Он схватил Фримена за руку и потащил его по ступенькам. И хотя Фримен, из вежливости, почти не сопротивлялся, гид стукнул его по заду, на что Фримен даже не обиделся.

Хотя его отъезд с острова был, мягко выражаясь, не совсем ловким (после неудачного вмешательства девушка исчезла), Фримен мечтал о триумфальном возвращении. Главное было то, что ей, такой красотке, он понравился, она его встретила милостиво. Почему это случилось, он сказать не мог, но он знал, он видел по ее глазам — это факт! И, удивляясь по старой привычке — как он мог ей понравиться, если и вправду понравился — Фримен придумывал множество объяснений, между прочим, как и почему женщину вдруг тянет к мужчине, и решил: причина в том, что он непохож на других, он смелый. Да, он посмел удрать от гида, он нарочно дождался на берегу, когда она выйдет из воды. И она тоже была непохожа на других — разумеется, это ее и привлекло к нему. И не только своей красотой, своим происхождением она отличалась от всех — все прошлое ее семьи было другое, чем у всех. (Он с жадностью перечитал историю семейства дель Донго во всех местных справочниках). Он чувствовал, как в ней кипит кровь ее предков, начиная от древнкх рыцарей и так далее; конечно, его происхождение было совсем другим, но ведь мужчины легче приспосабливаются, и он бесстрашно представлял себе смелое сочетание имен: Изабелла и Генри Фримен. Надежда на такую встречу — вот главное, из-за чего он поехал за границу. И он чувствовал, что европейские женщины смогут лучше оценить, вернее, лучше понять его. Конечно, у Фримена возникали и тяжелые сомнения — их жизни были настолько несхожи, — и он думал: какие серьезные испытания ему еще придется пережить, если он захочет ее завоевать, а это он решил твердо. Неизвестно, как отнесется ее семья, да и мало ли что еще. И снова его стало беспокоить, почему она спросила, не еврей ли он. Почему этот вопрос слетел с ее прелестных губ, даже прежде чем они как следует познакомились? Никогда в жизни его об этом не спрашивали, особенно девушки при таких же, скажем, обстоятельствах. Ведь они только что увидели друг друга. Он был в недоумении — ведь он совершенно не походил на еврея. Но потом он сообразил — может быть, этот вопрос что-то вроде «пробы», когда человек ей нравился, она сразу пыталась определить — насколько он «подходящий претендент». Может быть, ей в прошлом не посчастливилось в знакомстве с каким-то евреем? Не очень похоже, но все-таки возможно — их теперь всюду много. В конце концов Фримен объяснил себе, что «и так бывает» — вдруг беспричинно и внезапно ей взбрела в голову странная мысль. И оттого что мысль была странная, его короткий ответ показался ему вполне достаточным. Чего возиться с древней историей? А сейчас именно эти препятствия только разжигали его приключенческий пыл.