Роберт Кормер - Наше падение

На протяжении тех трех дней тоска рассеивалась, будто осенний туман, хоть он и не испытывал жажду к чему-либо покрепче или к следующим за этим ощущениям. Как бы то ни было, свет его жизни начал тускнеть, словно солнце, на которое надвигались густые облака. «Хватит себя жалеть», — сказал он себе. — «Джейн — твое солнце», — перефразировал он одну из старых песен.

Несколькими месяцами прежде, когда он начал серьезно пить, ему стал ясен смысл статей об алкоголизме. Иногда он даже их читал, а позже уже и не читал, отказываясь принимать доводы из тех статей. Его уже не интересовали седьмой, восьмой или девятый признаки алкоголизма. Он провалил несколько контрольных в школе, и уже не нуждался в дальнейших провалах по причине очередного запоя. После обещания, данного Джейн его сознание снова начало обращаться к лозунгам анонимных алкоголиков, к таким как «однажды это станет просто и легко». Он перестал думать о будущем. Теперь он концентрировал внимание на ближайшей минуте, а не на сегодня, завтра или следующей неделе. Как минимум на время это позволило ему взять себя под контроль. Ко всему у него была бутылка джина в гараже, которая была там еще задолго до того, как он пообещал Джейн не прикасаться к алкоголю. Он всегда старался иметь неприкосновенный запас, помня о панических временах, когда в доме было нечего выпить, или о таких днях, как воскресение, когда все магазины были закрыты. (Однажды он рылся в шкафу в кабинете у отца и нашел там единственную бутылку виски, и та оказалась почти пуста, чего хватило лишь на один два коротких глотка). Те три дня, которые он не пил (а это были три дня блаженства с Джейн), она никогда еще не была с ним столь мягкой и нежной, за вечер до того она позволила ему снять с себя блузку, бюстгальтер, и поцеловать свою грудь. Очередной раз, воздержавшись от выпивки, он вернулся к себе в комнату и погрузился в домашнее задание. Громкость на его стерео была вывернута до отказа. Под натиском тяжелого рока стены, казалось, прогибались.

Но на четвертый день безрассудство взяло над ним верх. Снова была тоска. Он провалил контрольную по английской литературе, всего лишь потому что он не прочитал главу заданного текста, ко всему три раза случайно лицом к лицу столкнулся с Гарри Фловерсом. Лицо Гарри напоминало каменную стену. Оно было неприступным и холодным. Ко всему все утро ему досаждала диарея — расстройство желудка. Джейн после уроков осталась в школе на репетицию хора. Дождь под углом ударил в окно. Он подумал, что это был замечательный набор для бутылки, которую он не купил. Презрение к тоске, упавшее настроение, серая реальность. Он заглянул в спальню родителей и увидел неубранную постель, что показалось ему невероятным — это был признак того, что отец дома: смятая простыня и скомканная подушка, лежащая не на месте… он понял, что плачет. Мать все меньше и меньше занималась порядком в доме. Она больше не выглядела подавленной. Но он и не стремился ее спросить о том, что и как в ней переменилось. Хотя ему было бы интересно как можно больше узнать как о матери, так и об Ади, и что нового произошло в жизни у них обеих. Всего накопилось слишком много, чтобы без бутылки справиться с тоской.

Он спустился в гараж, определенно не любопытствуя, чтобы

убедиться, на месте ли бутылка. В последние дни своей памяти он не доверял. Он точно не собирался к ней прикоснуться, но не в этой цепи событий. Негромко насвистывая, он полез под привычную кучу гаражного хлама и нашел желтый пакет, в котором была бутылка. Достал ее и разглядел, все еще не веря свои глазам. «Спасибо, Джейн. И однажды…» Он втиснул бутылку в пакет и вернул обратно в укромное место. Он стоял посреди гаража. Тоска не отступала. К ней добавились подавленность, депрессия и жалость — к самому себе.

Зазвонил телефон, где-то в доме. «Пусть звонит». Он подумал о бутылке в бумажном пакете — как она близко. Почему бы не сделать глоток? Это хоть немного поможет загладить края горькой правды, с которой он не прекращал сталкиваться изо дня в день, смягчить грубые краски. Звонки продолжались.

«Сначала отвечу на звонок, а дальше посмотрим».

Он поднялся в дом, уже побоявшись, что не успеет снять трубку и ответить. Но телефон продолжал звонить. Сняв трубку, он был поражен — это был голос отца:

— Бадди, ты как?

Не дождавшись ответа, отец продолжил:

— Я звоню, чтобы убедиться в том, что мы можем встретиться и немного побыть вместе.

Все мысли о гараже и бутылке испарились, и Бадди услышал собственный голос: