Роберт Кормер - Восемь плюс один

Я слишком часто видел его в роли мужа или отца, что просто отказывался слышать от него слова о любви, не имеющие ни малейшего отношения к той занозе или воде, которой он обрызгивал дочь.

— Сначала все это показалось мне смешным, Джерри. Та ли это девушка, которая может заботиться обо мне или даже что-нибудь увидеть во мне, как в человеке. Дело в том, что я далеко не молодой, женатый мужчина, у меня давно уже все устроилось и стало на свои места. А тут она — молодая и красивая, возможно, тысячи парней караулят ее, чтобы покувыркаться в постели… — снова он начал раскачивать рукой, удивляясь всему, о чем говорит. — Как бы то ни было, все произошло случайно: когда она пришла ко мне в офис, на ее туфле оторвался каблук, я появился из-за угла, и…

— Как в кино, — сказал я.

Его губы искривились, и я мог бы поклясться, что на его лице возник отпечаток неописуемой печали, совсем не имеющей отношения к моей, чтобы это смогло показаться смешным. Так или иначе, он вдруг стал выглядеть уязвимым.

— Продолжай, — сказал я, смягчив голос. — Что было дальше?

— Много ли можно об этом рассказать, Джерри, — печаль исчезла с его лица так же быстро, как и появилась. — Потому что многое просто не объяснить словами. Ты думаешь, что я очередной раз впадаю в детство? Я знаю, что ты думаешь — то же, что и я: была ли обувь на другой ноге? Еще ты думаешь, что я сошел с ума, пуская под откос всю свою жизнь, и ради какой-то девчонки, которая…

И я понял, что моя роль его оппонента была смешной, что от этого никому из нас не будет ни малейшей пользы.

— Возвращаясь к Эллин, — продолжил я. — Она позволила тебе уйти?

— Думаю, что, в конце концов, она меня отпустит. Вчера вечером она была настолько расстроена, что вряд ли сможет это уладить. Но она знает, что я не просто бросаюсь словами. Я упаковал всю свою одежду…

— И где ты сейчас живешь?

— В том же доме, где и Дженифер, — ответил он и поднял руку, будто останавливает движение. — Но не вместе с ней, не в ее квартире, этажом выше, прямо над ней, — на его лице был взгляд благородства.

— Вы с Эллин уже что-нибудь оформили? — спросил я. — Я имею в виду деньги, мебель — все такое. Делить имущество, Уолт, никогда нелегко.

Он заказал еще два мартини, и официант тут же среагировал. Раньше он, также как и я, не был способен привлечь внимание официанта, стоящего в очереди других своих коллег, которая не двигалась, будто он, как и я, был невидимкой. Теперь, наблюдая момент его успеха в вызове официанта, мне стало интересно: не приобрел ли он со своей новой девушкой ауру успеха и уверенность в себе?

Когда официант подошел, мы притихли. На наш стол стали еще две рюмки мартини. Затем, когда официант был уже около соседнего стола, Уолт придвинулся к столу и взял в руку рюмку. Суставы на его пальцах побелели.

— Джерри, Джерри, — произнес он, в его голосе боль стала еще сильней. — Ты думаешь, что через это я еще не прошел? Ты говоришь о финансах, деньги… это лишь малая часть всего мизера. Дженифер зарабатывает достаточно много, чтобы, не напрягаясь в полной мере, я мог заботиться и об Эллин, и о детях. На этот счет им не о чем беспокоиться. Проблема в другом… — он сделал еще один глоток мартини, глядя куда-то мне за спину. — Вчера вечером я на прощание поцеловал детей. Они и знать не могли, что прощальным этот поцелуй был на самом деле. Эллин была у себя в спальне, она тихо плакала, стараясь не создавать сцену. Старая добрая Эллин. Я поднялся наверх и посмотрел на девочек. Они выглядели настолько невинно, будто у них не было никакой защиты от окружающего их мира. Я целовал их, когда они спали, и никогда не любил их так сильно, как в тот момент. А затем почувствовал, как печаль берет верх надо мной, потому что знал, что ломаю их жизнь. Вплоть до того момента я лишь был озабочен любовными играми с Дженифер, и все это было диким и прекрасным, назло тому, что осознавал всю подлость своих прелюбодеяний за спиной у Эллин. Но все это становилось ужасающим, напоминающим распитие шампанского, от которого пьянеешь, но на утро похмелье не приходит никогда. А в спальне девочек, хотя и осознавал сказанное Эллин, я предавал себя, сжигал за собой мосты… — его голос начинал дрожать. — И как бы то не было, — продолжил он. — Это был момент истины, когда в спальне девочек я целовал их в щеку и касался ушибов Сандры — за день до того она упала с велосипеда и поранила подбородок. На тот момент мне стало ясно, что я уже не вернусь никогда.

— А тебе бы хотелось вернуться? — осторожно спросил я, ощутив момент его агонии в спальне. — Полагаю, что в какой-то момент тебе захотелось, чтобы этого не произошло, чтобы она не попалась на твоем пути.