Владимир Кормер: Человек плюс машина

Вверяя свою работу, как писалось раньше, любезному вниманию читателя, я хотел бы заблаговременно предупредить, что менее всего я полагаю ее художественным произведением. Я не писатель. Моя специальность — история науки, конкретнее — логика и теория развития естествознания и техники. Однако, к моему величайшему сожалению, эта работа также не относится и к категории научного труда. Она скорее представляет собой определенный, подготовленный, лишь предварительно упорядоченный материал, хронику (безусловно, неполную) некоторых событий, показавшихся мне весьма примечательными прежде всего как историку науки (но, оговорюсь сразу, конечно, взволновавших меня и как человека).

Мне было бы затруднительно объяснить вкратце, что это за события; вероятно, в предисловии и не следует пытаться этого делать. Скажу только, что, на мой взгляд, благодаря этой истории мы прикоснулись к феномену, возникающему при столкновении двух начал — глубинного человеческого и высокоразвитого машинного. Прошу прощения, что не умею выразиться точнее. Еще признаюсь, что именно присутствие этих двух разноприродных начал, которые, тем не менее, столь причудливо переплелись, что, по сути, стали нераздельны, и возникающее отсюда ощущение, я бы сказал, мерцающего дуализма (опять должен извиниться за неточность формулировки, но, увы, только так я могу обозначить свои чувства), обусловили и неуспех предпринятых мной усилий по научной разработке данной проблемы. В сферу собственно научно-теоретического, логического постоянно вторгался элемент психологического, хуже того — эмоционального, замутняя чистоту исследования. Но если свою собственную психологию и свои симпатии и антипатии, как фигуры во всей этой истории более или менее случайной, я еще мог исключить, то с психологией и эмоциями других действующих лиц я уже никоим образом не осмеливался поступить так же. По крайней мере, мне казалось, что я не имею на это права. Добросовестности ради замечу, что не все мои коллеги, бывшие, как и я, свидетелями случившегося, разделяют мои гипотезы. Некоторые из них рассматривают случившееся лишь как набор независимых или слабокоррелированных происшествий, так сказать, стечение обстоятельств. Другие сводят все дело лишь к банальным интригам, которые, как это ни прискорбно, хотя и редко, порою имеют еще место в наших научных коллективах; или же к любовно-романтическим интригам, которые тоже, конечно, еще имеют место. Третьи же вообще видят в этом деле лишь его криминальную сторону, ибо она, не скрою, здесь также наличествовала.

Весьма осложняло мою работу и то обстоятельство, что значительная часть документов по причинам, которые еще станут ясны читателю, утрачена безвозвратно. Перечисленные и ряд других трудностей, с которыми столкнулся я, анализируя поставленную задачу доступными мне средствами, и побудили меня, отложив окончательное ее решение и ограничившись, как я уже сказал, лишь известной классификацией и упорядочением наличного материала, представить его читателю и для того, в частности, чтобы получить дополнительные стимулы в своей работе, ибо я уверен, что расширение рамок (несколько зачахшей в нашем институте) дискуссии выявит новые оригинальные и перспективные суждения, каковые — мы хорошо это знаем из истории науки — зачастую исходят именно от неспециалистов в конкретной узкой области знания.

Признавая несовершенство своего труда, болезненно переживая необходимость использования чуждых мне вненаучных форм изложения, я надеюсь, однако, что длительное изучение биографий деятелей науки, давние занятия экспериментальной психологией, полевые социо-психологические исследования, в которых я когда-то принимал участие, в какой-то мере привили мне навык регистрации данных не количественного, а качественного (вербального) порядка.

Здесь своевременно также извиниться перед читателем за сознаваемую мной перегруженность различными специфическими научно-техническими подробностями. По мере возможности я, разумеется, старался опускать излишние детали, оставляя только самые нужные, а в ряде случаев, дабы избежать уже упомянутой перегрузки, я был вынужден отсылать читателя к соответствующей специальной литературе.

Непременным своим долгом считаю горячо поблагодарить дирекцию института физики…ского филиала Академии наук, оказавшую поддержку моей работе, выразившуюся в том, что в мое распоряжение были предоставлены оставшиеся в наличии материалы по теме исследования — стенограммы заседаний ученого совета, отчеты комиссий института, президиума филиала, служебная переписка и т. д., а также в том, что один из вариантов работы был засчитан мне в качестве планового задания.