Эндрю Круми: Мистер Ми

— Жаль, что я невнимательно прочитал доклад.

Ферран собрал булавки и принес шахматную доску, чтобы возобновить игру.

— Некоторые из величайших научных открытий прошли через ваши руки, мой друг, но вы из них ничего не почерпнули. Я же, со своей стороны, переписал безукоризненным почерком множество благочестивых проповедей и возвышенных трактатов, но не могу сказать, что мое поведение всегда было безукоризненным. Как вы считаете, не вытекает ли из этого какая-то мораль?

Но если и так, друзья этой моралью пренебрегли и продолжали шахматную партию.

Несколько дней спустя Ферран вернулся домой в большом волнении.

— Сегодня мы пообедаем в самом дорогом ресторане, какой только найдем! — заявил он. У него в руках была большая сумка, набитая какими-то бумагами. — Этой работы нам хватит на месяц, и нам хорошо заплатят за переписку.

И Ферран стал рассказывать, как он, вопреки обыкновению, зашел во время прогулки в кафе «Режанс» в надежде найти патрона, которому требуется секретарь или помощник. Однако он не увидел среди обедающих возможного работодателя, и даже в шахматы никто не играл. Вообще в это время дня кафе было полупустым, но он разговорился с человеком, который и поручил ему переписку всех этих документов.

— Я сидел один за столиком в углу, — рассказывал Ферран, — а он прошел мимо, остановился, заметив меня, и сказал: «У вас вид человека, знакомого с литературным трудом». Я кивнул и объяснил, чем занимаюсь. Тогда он рассмеялся и воскликнул: «Переписчик? Это еще лучше! Я как раз ищу такого человека». Он сел за мой столик, и я обратил внимание на сумку, которую он положил на стол. «Я являюсь обладателем документов, опубликование которых непременно принесет мне славу и всеобщее поклонение». «Это замечательно», — сказал я. «Если вы согласитесь подготовить их к печати, я вам хорошо заплачу». Это тоже замечательно, подумал я. «А что это за документы?» — спросил я. Он открыл сумку и извлек оттуда несколько статей, написанных разным почерком. В одной как будто обсуждалась теория вероятности, и я сразу подумал о вас, Минар. Во всяком случае, каков бы ни был предмет этих статей, я не мог отказаться от его щедрого предложения. «Может быть, обговорим условия?» — спросил я. «Вас устроят десять процентов?» — ответил он. Мне никогда не предлагали заплатить в такой валюте, но я был уверен, что вознаграждение будет приличным, и мы пожали друг другу руки. «Давайте работу, — сказал я, — и через месяц все будет готово».

— То есть как, он даже не захотел посмотреть, какой у вас почерк? — изумленно перебил его Минар.

— Он же видел, что я человек слова. Кроме того, я записал для него свой адрес.

— Зачем это? — спросил Минар, считавший чердачную комнату, которую раньше снимал он один, их адресом, а не адресом Феррана.

— Он сказал, что пока что не может дать мне постоянного адреса, где я мог бы его найти, — продолжал Ферран, — и ему не хочется назначать мне встречи в общественном месте вроде того кафе, где мы сидим.

— Что он имеет против столь распространенной практики? — спросил Минар.

— Он сказал, что содержание документов, которые он мне передал, должно храниться в строжайшей тайне и я никому о них не должен рассказывать. Я даже утаил от него, что мы будем переписывать вдвоем с вами. Он предупредил меня, что если бумаги попадут в руки его недоброжелателей, то могут быть серьезные последствия…

Ферран помолчал, словно только сейчас осознав, что ввязался в опасное предприятие.

Минар смотрел на сумку. Потом медленно проговорил:

— Вы что, позволили себя втянуть в какой-то заговор?

— Ничего подобного!

Однако Ферран открыл сумку с некоторой опаской, поскольку ему не пришло в голову ознакомиться с ее содержанием до того, как он заключил сделку, коей так горился.

Минар перелистывал страницы тетрадки, извлеченной из сумки.

— Куда же он потом отправился, этот ваш странный благодетель? И как его зовут?

— Не знаю. — Ферран с трепетом читал другую тетрадку. — Мы еще раз пожали друг другу руки, я взял сумку, и на этом мы расстались — до истечения месяца.

— Но он знает, где мы живем. И если он замешан в чем-нибудь недозволенном и полиция станет его допрашивать…

Минар нашел статью, предметом которой как будто была механика, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что работа посвящена поэзии. Ферран же читал статью, где излагалась новая теория солнечных часов.

Оба почувствовали облегчение. В сумке содержались научные труды весьма сложного, невразумительного свойства. Анонимный приятель Феррана, видимо, был просто одержим манией скрытности, что вообще характерно для мелкотравчатых мыслителей, воображающих, будто кто-то захочет похитить их идеи.