Станислав Миронов: Virtuality

Реалити-шоу: «Потеряй память».

Осматриваю себя. На мне коротенькая юбочка, слегка пыльные балетки с милыми цветочками, маечка в обтяжку. Не помню, как я это одевала. И где. Хоть убейте.

Трогаю себя в районе груди. На ощупь — второй размер. Или чуть меньше. Бюстгальтер тоже есть. На плече сумочка. На ней надпись: «DG». Вытряхиваю её содержимое на мягкий диван, обитый дорогой бежевой кожей, рядом с собой. Осматриваю. Вижу пачку «VOGUE», зажигалку, ключ. Наверное, от квартиры. Всякий скарб. Зеркальце, книга. «Парфюмер». Три банковские карты. Ещё я вижу: сотовый телефон. На нём написано «NOKIA». Ещё: паспорт.

Ещё: пачку денег. Я не шучу, целую пачку. Тысячных купюр. Довольно увесистую. Может, тысяч шестьдесят, может восемьдесят. Откуда у меня с собой столько денег? И вообще, как я тут оказалась? Может, я и правда больная, но точно не бедная.

Беру мобильный телефон и начинаю смотреть телефонную книгу. Куча имён, в основном мужские. И ни одного знакомого. То есть, имена все знакомые, но ни одной ассоциации с каким-то конкретным человеком. Что же со мной произошло?

Мой взгляд падает на зеркало, но я даже не пытаюсь в него посмотреть. А кто знает — может, я увижу там чудовище? Очевидно, у меня потеря памяти. Такое ведь бывает после того, как попадаешь в аварию.

Или ещё: тебя насилуют десять мужиков, пялят тебя во все дыры и избивают до полусмерти. Следователь сказал бы: совершали действия насильственного характера.

Или: ты шла по какой-нибудь лестнице в туфлях на шпильке, оступилась и упала. Вниз. Катилась по лестнице и билась головой об острые углы.

Раз ступенька. Два ступенька. Три ступенька. Снова и снова.

Следователь сказал бы: стала жертвой несчастного случая.

А причём здесь следователь?

Я ощупываю себя. Вроде, ничего не болит. Кожа на ощупь гладкая, упругая. Либо я молода, либо хорошо за собой ухаживаю.

Или: пользуюсь дорогой косметикой.

Или: каждую неделю посещаю косметолога.

Или: и то, и другое.

Зеркало решаю отложить на потом. Когда во мне будет больше храбрости. Мужества. Стоп. Почему я вообще об этом думаю? Странно. Надо узнать, кто я. В смысле, по документам.

Открываю паспорт. Читаю то, что в нём написано. Точнее, пытаюсь прочитать, потому что дверь в кабинет, та самая, напротив которой сижу я, открывается. Поднимаю голову и вижу девушку. Молодую, не старше двадцати пяти лет. Фигура преотличная. От неё так и пышет ухоженностью. Да, симпатичная. Очень. На ней длинная обтягивающая юбка, босоножки на шпильке, белая блузка, чёрный пиджак.

Очень симпатичная.

Я что, лесбиянка?

Она говорит:

— Заходите.

Собираю свой скарб, запихиваю обратно в сумку и вхожу. Оказываюсь в приёмной. Приятный запах, очевидно, её духов. Явно не дешёвых.

Запах духов девушки. Не приёмной.

Откуда-то слышится ненавязчивая музыка в стиле «лаундж». Или «чиллаут». В приёмной резная мебель добротного вида, паркет на полу. Обстановка тянет на «Люкс» в каком-нибудь Метрополе.

Или: Балчуге.

Или: Авроре.

Откуда я знаю эти названия?

Я говорю:

— Что дальше? — Мне нравится звук моего голоса. Кажется, он действительно приятный. В моём понимании.

Я не знаю, что делать дальше. И даже не знаю, почему я здесь. Расскажите мне кто-нибудь. Умоляю.

Девушка отвечает:

— Проходите туда, — она указывает на дверь слева от своего стола. И говорит: — Дмитрий Валентинович готов вас принять.

Я спрашиваю:

— А где я нахожусь?

— Как где, — говорит она, — в частной клинике «Имплозия», на приёме у психотерапевта Крылова Дмитрия Валентиновича.

— А-а-а, — мычу я, — понятно.

Точнее, ничего не понятно.

Не отрывая взгляда от ассистентки, стучу в дверь в кабинет доктора Крылова.

Раз стук. Два стук. Три стук.

Здесь и сейчас.

Вы слышите?

Чуть позже открываю дверь и захожу внутрь.

Вы когда-нибудь были в абсолютно светлых кабинетах? Кабинет этого врача — как раз такой. Светлые обои на стенах, светлый потолок, светлый пол, светлая мягкая мебель, светлый стол, светлые стулья. Доктор сидит за столом. Костюм на нём — белый. Туфли — тоже. Как и носки, выглядывающие из-под брюк. Подозреваю, и нижнее бельё. Всё, что на нём надето — явно дорогое. Ему где-то сорок, у него седые волосы, ухоженная (для его возраста) кожа, идеально белые зубы. Хотя, я не уверена, что они настоящие, значит, далеко не факт, что это зубы. У него на столе стоит белый ноутбук, и по светящемуся надкусанному яблоку на его крышке я узнаю, что ноутбук марки Apple. Макинтош. Что-то очень знакомое. Как будто до боли знакомое, как говорят.