Олег Миронов: Ночной бомбардировщик

Рисунки М. Субботиной

Дежурный Хоринской авиаплощадки снова вышел на крыльцо и, сдвинув фуражку на затылок, озабоченно посмотрел в небо. Неровный гул, доносившийся из-за облаков, давно уже беспокоил его. Было такое ощущение, что вот уже в течение десяти минут над взлетным полем кружится, не решаясь сесть, какой-то самолет.

Дежурный обеспокоенно почесал бровь. На этот час по расписанию никаких самолетов не ожидалось. Разве что случайно залетел «Антошка» из службы противопожарной охраны. Но почему он тогда не выходит на связь? Впрочем, судя по звуку, это была двухмоторная машина класса устаревшего «Ил-14», а может быть, и тяжелее.

Почему он кружит? Не находит ориентиров? Но на поле все в порядке. Дежурный придирчиво оглядел свое хозяйство и снова почесал бровь. Честно говоря, хозяйство это было невелико. Весь аэродром состоял из грунтовой взлетно-посадочной полосы да домика, в котором размещались диспетчерская с простенькой рацией на столе, крошечный зал ожидания, касса и квартира директора местного леспромхоза. Типичная площадка для обслуживания пассажиров местных авиалиний. И вывеска с красиво выполненной надписью «Аэропорт Хоринцы», прибитая над дверью, мало что прибавляла к этому огорчительному для дежурного факту. Но за много лет дежурный постепенно свыкся с жизнью в далеком таежном краю, сроднился с местным населением и перестал терзать начальство рапортами с просьбой перевести в более оживленный аэропорт.

Дежурный вернулся к себе и, включив радиостанцию, надел наушники. Эфир молчал. Сквозь шорох и треск атмосферных разрядов, еле слышные, пробивались лишь сигналы радиомаяка. Трогая пальцем бровь, дежурный задумчиво крутил верньер настройки. Но вдруг нарастающий рев моторов заставил его сбросить наушники и кинуться к окну.

На площадку, заходя против ветра, садился самолет. Мгновение — и с выпущенными шасси он стремительно покатился по полосе, поднимая за собой волны пыли. Только теперь, когда он оказался достаточно близко, дежурный сумел разглядеть его. Это был до странного неопрятный внешне двухмоторный моноплан без каких бы то ни было опознавательных знаков на борту, кроме небрежно выведенного на хвосте номера. Катился он, непривычно высоко задрав переднюю часть фюзеляжа, напоминая снятые давно с производства самолеты «Ли-2», но контуром своим и размерами несколько отличаясь от них. Докатившись до конца площадки, незнакомец развернулся и замер, как вкопанный. И сразу натужный шум моторов утих: пилоты сбросили обороты. Но двигатели работали по-прежнему, винты продолжали рубить воздух.

Дежурный надел фуражку и, на всякий случай придав лицу казенное выражение, вышел на крыльцо. Еще издали он заметил, что из самолета никто не выходит, но лишь приблизившись, понял почему. Просто у самолета не было привычной дверцы на борту. У дежурного перехватило дыхание. Стараясь не обнаруживать своего изумления, он осторожно обошел гостя и оказался с хвостовой его стороны. Ко и здесь ощущение необычности происходящего не исчезло. Подняв глаза, дежурный увидел силуэт человека под прозрачным фонарем, внимательно наблюдавшего за ним. Дежурного прошиб пот. Все было ясно: в самолете чужие. Да и сама машина, столь необычная по виду, вероятно, тоже издалека. Тут что-то было не так. Но что именно, дежурный не успел сообразить. На дамбе, отделявшей поселок от озера, показались грузовики с рабочими леспромхоза, возвращавшимися с участков. И в то же мгновение взревели двигатели, тугая плотная волна воздуха от раскрутившихся винтов вновь взметнула аэродромную пыль. Самолет, дрогнув, качнул крыльями и стал набирать скорость. Дежурный, что-то крича и размахивая руками, бежал за ним, но скоро поднявшаяся высоко пыль укрыла его с головой. Самолет был уже в воздухе, когда он, растрепанный, запыхавшийся, потерявший где-то фуражку, вбежал в домик и схватился за телефон.

Диспетчер Усть-Вилюйского аэропорта, немолодой, начинающий уже полнеть человек с утомленным от частого недосыпания лицом, спустился из своей застекленной башенки и отправился в буфет перекусить, оставив на рабочем месте напарника-студента, отрабатывавшего второй месяц производственной практики. Час был поздний. До подхода очередного «борта» еще оставалось достаточно времени. Самолеты местных линий ночью не летали, а остальные трассы в это время года были не очень оживленными.