Джоди Пиколт - Хрупкая душа

— Тебя рвало перед тем, как ты пошла в душ?

Щеки у меня вспыхнули. Это же идеальное время, шум воды заглушает спазмы… Я уже овладела этой наукой. Но я лишь выдавила из себя смешок.

— Ага. Я всегда блюю перед душем. Именно поэтому я ношу одиннадцатый размер, когда все одноклассницы ходят в нул…

Он сделал шаг вперед, и я потуже обмоталась полотенцем.

— Хватит врать, — сказал он. — Просто… хватит.

Папа потянул меня к себе. Я подумала, что он хочет сорвать полотенце, но это было бы еще полбеды: на самом деле он хотел взглянуть на мои предплечья и бедра, на которых серели лесенки шрамов.

— Она видела, как я это делаю, — сказала я, и мне не пришлось объяснять, кого я имела в виду.

— Господи! — заорал он. — Чем ты вообще думала, Амелия? Если тебе было плохо, почему ты нам не сказала?

Вот на этот вопрос, думаю, он мог ответить и сам.

Я заплакала.

— Я не хотела причинить ей вреда. Только себе…

— Но зачем?

— Не знаю! Потому что у меня ничего другого не получалось.

Он вцепился мне в подбородок, вынудив смотреть ему прямо в глаза.

— Я злюсь не потому, что не люблю тебя, — процедил отец. — Я злюсь, потому что люблю тебя, черт побери! — И он меня обнял. Нас разделяло лишь тоненькое полотенце. В этом не было ничего противного и ужасного, это было абсолютно естественно. — Перестань это делать, слышишь? Есть специальные программы и все такое… Мы тебя вылечим. Но пока не вылечили, я глаз с тебя не буду спускать.

Чем громче он кричал, тем крепче обнимал меня. И вот что странно: случилось худшее, меня разоблачили, но мне не казалось, будто наступил конец света. Это было неизбежно. Отец был в ярости, а я — я не могла сдержать улыбки.

«Ты меня заметил, — думала я, зажмурившись. — Ты наконец-то меня заметил».

В ту ночь я уснула в кресле у твоей больничной койки, и мне приснилась Пайпер. Мы снова были вместе на острове Плам и занимались буги-бордингом, но волны вдруг покраснели, как кровь, и испачкали нам волосы и кожу, Я взгромоздилась на такую могучую, роскошную волну, что берег изогнулся под ее напором. Оглянувшись, я увидела, что ты барахтаешься под гребнем волны. Твое тело швыряло на осколки стекла и шершавые камни. «Шарлотта, — кричала ты, — помоги!» Я слышала тебя, но развернулась и ушла.

Разбудил меня Шон.

— Привет, — прошептал он, тряся меня за плечо, но поглядывая в твою сторону. — Ты всю ночь проспала?

Я кивнула, разминая затекшую шею. И тут заметила у него за спиной Амелию.

— А Амелии разве не надо в школу?

— Нам нужно поговорить, сказал Шон тоном, не терпящим возражений. — Как ты думаешь, можно отойти на пару минут за кофе, чтобы она осталась одна?

Предупредив дежурных медсестер, я последовала за Шоном в кабинку лифта. Амелия послушно плелась за нами. Что же между ними произошло, черт возьми?

Мы спустились в кафе, и, пока Амелия выбирала себе хлопья, Шон налил нам кофе. Мы сели за столик. В такой час тут было людно: молодые стажеры впопыхах глотали свои бананы и латте перед утренним обходом.

— Мне надо в туалет, — сказала Амелия.

— Не получится, — отрезал Шон.

— Если ты хочешь что-то рассказать, можно дождаться, пока она вернется…

— Амелия, может, сама объяснишь маме, почему тебе нельзя идти в туалет?

Она опустила глаза на пустую миску.

— Он боится, что я… Опять буду блевать.

Я непонимающе уставилась на Шона.

— Она что, подхватила какой-то вирус?

— Как насчет булимии?

Меня будто пригвоздило к стулу. Наверное, я ослышалась.

— Амелия не булимичка. Иначе мы бы знали …

— Ага. Ведь о том, что она режет себя лезвием уже целый год, мы тоже знали, верно? А еще ворует в магазинах всякую дрянь, включая бритвенные станки, один из которых попался под руку Уиллоу…

У меня отвисла челюсть.

— Не понимаю…

— Вот-вот, — кивнул Шон, откинувшись на спинку стула. — Я тоже не понимаю. Не возьму в толк, зачем это девочке, у которой есть любящие родители, крыша над головой и, в общем-то, не самая паршивая жизнь.

Я повернулась к Амелии.

— Это правда?

Она кивнула, и сердце ёкнуло у меня в груди. Я что, ослепла? Или я так пристально следила за дочкой, которая ломала кости, что не заметила ту, которая рассыпалась на мелкие осколки?

— Вчера вечером к нам приходила Пайпер — рассказать, что у Амелии большие проблемы. Судя по всему, мы этого не видели… а Эмма видела. И не раз.

Пайпер. Заслышав это имя, я окаменела.

— Она приходила к нам в дом? И ты ее пустил?