Олег Рябов - КОГИз. Записки на полях эпохи

И вот что он мне рассказал: правильной цветопередачи ни до революции, ни в настоящее время в типографском деле не существует нигде в мире. Все искусствоведы живописи предпочитают пользоваться черно-белыми каталогами. А вот рукописные книги в шестнадцатом веке, и в семнадцатом, и в современные времена делались с цветными рисунками. И рисунки эти писались натуральными красками с натуральными пигментами, что позволяет правильно передать тона.

В библиотеке нашего «полковника» было много рукописных травников разных веков и из разных стран. В них одно и то же растение нарисовано акварельными и темперными красками и по десять, и по двадцать раз. А зачем? Вот лист подорожника зеленый, чуть белесый, как в молоке, – это от одной болезни, его надо одним способом готовить. Рядом тот же лист, но с розовыми прожилками, – это от другой.

Запомнил я навсегда три тома французских акварелей, посвященных розам и шиповникам, и три свитка китайских с цветными, тушью нарисованными картинками разных видов женьшеня. «Полковник» хранил эти свитки, как хранят еврейскую Тору – в рулончиках, только футляры были из бамбука, а не из серебра. Вот по этим-то китайским рукописям наш дедок и показал мне разные корешки женьшеня, какие они бывают: серые, коричневые, белые, розовые, молочные. Но главное я запомнил: женьшень приобретает настоящие свойства, когда его клубенек начинает сморщиваться, точнее, не сморщиваться, а бугриться.

Так я всю эту аптеку и узнал. Через пять лет я накопаю тут сто килограммов корешков, загружу в два мешка и в Уссурийск поеду – здесь их не продашь.

В девять часов вечера Генка с Перфишкой в обнимку шагали по Анкудиновскому шоссе в сторону города и орали во все горло: «На границе тучи ходят хмуро…»

Эти несколько недель бабьего лета, которые в конце концов упираются в холода, по своей материнской мягкости, нежности и теплоте трудно сравнить с чем-либо другим. Уезжать на эти дни куда-то в Сочи или даже в Болгарию – сумасшествие. Да, понятно – морской воздух, здоровье надо поправлять. Но вы помните, какой воздух у нас в сентябре, когда нет уже пыли, марева, дымки, и, кажется: напрягись – и видны будут веточки в лесу на горизонте за Волгой. Воздух такой прозрачный потому, что в нем нет цветочной пыльцы. Летом он из-за пыльцы бывает мутным, а не из-за жары. Летом всегда что-нибудь цветет, а в сентябре… Такого обилия красок, которыми заполняются наши леса, не найдешь ни на одном континенте – ни в Бразилии, ни в Африке. А земля, несмотря на ночные заморозки, продолжает отдавать тепло, и при желании можно походить босиком. Птицы еще продолжают петь, хотя не активно и призывно, как в начале весны, а философически и спокойно. Самое время для грибов, в заводях плавают выводки молодых уток, у рыбы начался осенний жор, а женщины все еще по-летнему кокетливы и беззаботны.

Санаторий «Агродом» спрятался в Зеленом городе, этом хвойном оазисе, разумно используемом властями под обкомовские и академические дачи, ведомственные дома отдыха и десятки пионерских лагерей. На территории санатория находились не только оздоровительные и лечебные корпуса, но и довольно серьезное научно-исследовательское подсобное хозяйство. А каскад прудов носил, конечно, скорее декоративный характер – так удачно вписывались они в этот вечнозеленый ландшафт.

«Агродом» принимал первый областной фестиваль творческой молодежи, который долго и старательно готовился отделом пропаганды и агитации обкома комсомола. В последний момент было решено поднять уровень мероприятия, и теперь его курировал обком партии, и отвечал за все некий инструктор товарищ Котов. Он был маленький, аккуратненький, поджарый, но широкоплечий и грудь – колесом, на его открытое лицо часто набегала беспричинная американская улыбка, а светлые волосы ежиком обтягивали череп, как шкурка серебристой нерпы. Многие творческие работники, которым приходилось сталкиваться с Котовым при подготовке каких-нибудь культурных мероприятий, принимали его за сотрудника КГБ под прикрытием. Но в приватных беседах работники конторы разочаровывали мастеров искусств признанием, что таких кадров они не держат, не уточняя, по каким параметрам Котов не проходит. Больше всего он напоминал штангиста очень легкого веса перед выходом на помост.