Олег Рябов - КОГИз. Записки на полях эпохи

Я помню, как однажды сидел на скамейке напротив гостиницы «Москва» и ел мороженое на палочке. И тут ко мне подошел Николай (а мы были еще не знакомы – так, шапочно: привет-привет) и подвел маленького человека с калмыцким лицом со словами: «Вот познакомьтесь: профессор Синичкин, синолог, из Бугульминского университета, а это – Коля Тряпкин, поэт и переводчик, мы с ним пять лет проработали в китайской миссии». Кто из нас был Синичкин, а кто – Тряпкин, мы оба не поняли, но все трое остались довольны.

В одно раннее мартовское утро Николай хороводил около магазина «Подписные издания». Несмотря на то, что до открытия магазина было еще далеко, толпа собралась человек в пятьдесят: ожидалась подписка на Жорж Санд.

Мы с Натаном в тот день встретились на Мытном рынке.

Натан был городской достопримечательностью. Лучший в Нижнем настройщик пианино, он пользовал не только нужных директоров магазинов, но и всех заезжих знаменитостей, готовя им инструменты перед выступлениями в городской филармонии. Дома у него была папочка, куда он складывал программки с теплыми словами от всяких Рихтеров и Эмилей Гилельсов. А уж виолончелиста Ростроповича, которого министр культуры Фурцева сделала временно «невыездным» и который в те годы чуть ли не перебрался в наш город жить, так часто он здесь выступал, Натан всегда называл «мой друг Слава». И это действительно великий музыкант Слава в каждый свой приезд заходил к Натану поболтать. Натан же, добрая и чистая душа, водил Славу, начинающего коллекционера, по разным дворянским старушкам: Приклонским, Лебским, Штефко. И Слава честно покупал у тех какие-то фарфоровые статуэточки, серебряные, с живописной и перегородчатой эмалью шкатулочки, а также всякую мелочь, вроде запонок работы какого-нибудь Михаила Перхина.

В благодарность за эти мелкие услуги Ростропович, заикаясь, одаривал Натана всякими политически-артистическими сплетнями. Это с легкой руки Натана пошла гулять история, как Ростропович с местным дирижером Изей Гусманом посылали телеграмму.

Как-то поздно, уже после концерта, гуляли они по Свердловке, и вот, часа в два ночи, Мстислав Леопольдович говорит Израилю Борисовичу: «Пойдем, пошлем телеграмму моему другу Вилли Брандту, поздравим его с ратификацией договора о признании границ с ГДР. Считай – сегодня закончилась наша Великая Отечественная война».

Приходят они в спящий Дом связи и заполняют телеграфный бланк. Текст: «Бонн. Канцлеру Вилли Брандту. Поздравляем ратификацией договора. Растропович. Гусман». Протягивают его молоденькой девушке в окошечке, и та, трезво, прочитав текст, им говорит: «Товарищи, так нельзя – адрес надо полностью, а то не дойдет». Слава, заикаясь и улыбаясь, ей пытается объяснить: «Милая девушка, дойдет, канцлера Вилли Брандта в Бонне знают все». А та серьезно им отвечает: «Не знаю, не знаю… Вчера тоже тут посылал один телеграмму в Семенов какому-то Саше Заводову, говорил, что его в Семенове знают все, а телеграмма-то не дошла!»

Так вот: на рынке я покупал сметану, лук и хлеб, а Натан у кого-то из-под полы выворотил кусочек осетрины, чтобы пожарить себе любимому. Увидев меня, Натан обрадовался, и мы пошли по Свердловке, болтая о том о сем, пока не оказались в центре озабоченной кучи народу, неожиданно полюбившей Жорж Санд.

Готовилась очередная перекличка. По неписаным правилам нашей страны для получения дефицитных товаров составлялись списки, которые с довольно разнообразной периодичностью сверялись. Отсутствующие вычеркивались навсегда. Список на Жорж Санд был составлен вечером и обновлялся каждый час.

И вот, готовясь к составлению окончательного списка, за час до открытия магазина рослый красивый парень, похожий на студента после армии, отвечавший за всю эту бухгалтерию, совершил опрометчивый поступок. Неожиданно он сунул список с карандашом стоящему рядом Николаю и со словами: «Я – быстро. Мне по-маленькому надо» бросился в ближайшую подворотню.

В тот момент когда бумажка перекочевывала в руки Николая, подошли мы с Натаном. Николай озабоченно, негромко, но хорошо поставленным голосом, чтобы окружающие слышали, начал нам жаловаться:

– Дежурил! Сижу у себя в кабинете на Воробьевке, и вдруг звонок – «Срочно направляйся к “Подписным”, организуй порядок: Виктор Александрович Карпычев, первый секретарь обкома комсомола, хочет подписываться на Жорж Санд вместе с народом». Товарищи, вы все слышали? – обратился он уже к близстоящим. – Я предлагаю в окончательный список поставить товарища Карпычева первым номером!