Боб ден Ойл: Крабы в консервной банке

В половине десятого он робко входит в холл своего управления, умышленно опоздав на полчаса, чтобы не попасть в поток стремящихся в свои отделы коллег. Он быстро проходит мимо швейцара, который его не замечает. Он поднимается в лифте на одиннадцатый этаж, где пребывает заведующий отделом найма и увольнения. В этой фирме, чем выше положение человека, тем выше располагается его кабинет, дирекция занимает тринадцатый этаж, а на четырнадцатом, самом верхнем, с огромными окнами-витринами, находится конференц-зал, где принимаются важнейшие решения и где раз в год держателям акций сообщают о прибылях и убытках. Сам Яхек сидит на третьем этаже — ужасающе низко в глазах тех, кто работает выше и пользуется особым лифтом, который идет без остановок до восьмого этажа.

В приемной Яхек говорит секретарше, что хотел бы попасть к заведующему отделом найма и увольнения.

— По какому вопросу? — спрашивает секретарша.

— Видите ли… — говорит Яхек, — я… видите ли, я здесь работаю.

Больше ничего добавить он не может, ему почему-то неудобно сказать этой женщине, что он хочет уволиться, и он только улыбается ей. Женщина строго смотрит на него через очки, она хочет заявить ему, что это не так просто — попасть к заведующему, но, увидев лицо Яхека, которое улыбка превратила в повелительную маску, она вскакивает и исчезает в кабинете. Немного спустя, она возвращается и гостеприимно распахивает перед ним дверь. Яхек осторожно входит, он никогда еще здесь не был. Когда его, сразу после школы, принимали на должность самого младшего клерка, необходимые скромные формальности были выполнены служащим из отдела заработной платы. Конечно, Яхек знает заведующего в лицо, он видел его несколько раз в коридоре.

Он вежливо здоровается и ждет, когда заведующий оторвется от изучаемого им рекламного проспекта. Наконец, тот поднимает глаза, Яхек называет свою фамилию и ждет, что будет дальше. «Так, Яхек», — хочет произнести заведующий отделом найма и увольнения тем отеческим тоном, который выработался у него на этом посту, но, взглянув на человека, стоящего перед ним, невольно привстает, указывает Яхеку на стул и говорит:

— Здравствуйте, менеер Яхек, моя фамилия Фоогт, чем могу служить?

Его немного пугают собственные слова: в сущности, он никому не может служить, кроме дирекции. «Яхек, Яхек, — думает он, — фамилия знакомая, но в каком же отделе он работает, я его никогда не видел. Наверное, в каком-нибудь заграничном филиале, в этом все дело. Судя по виду, с этим парнем шутки плохи».

Яхек откашливается. Он считает, что надо бы сделать какое-нибудь вступление, но ему ничего не приходит в голову.

— Видите ли, — говорит он, наконец, — дело, в сущности, вот в чем: я хотел бы уволиться.

Чтобы смягчить свои слова, которые ему самому кажутся ужасно резкими, он смущенно улыбается, но заведующий видит презрительную, высокомерную усмешку. «Уволиться, — думает заведующий, — боже милостивый, если б я хоть знал, кто он такой!»

— Ну, зачем вы так, менеер Яхек, — говорит он, — это же серьезный шаг. Подождите, пожалуйста. — Он нажимает клавишу селектора и, наклонившись к светло-зеленому аппарату, просит принести ему личную карточку господина Яхека. И поспешно прибавляет: — И принесите две чашки кофе. Вы ведь выпьете кофе?

Яхек кивает. В ожидании карточки заведующий хочет завязать светскую беседу, но, к счастью, звонит телефон. Он затягивает разговор до того, пока молодая девушка, робко постучавшись, не входит и не кладет ему на стол карточку. Тогда он опускает трубку на рычаг и быстро впитывает в себя данные. Двадцать лет на службе, поступил сразу после школы. До сих пор третий этаж! В графе «личные качества» подчеркнуто красным: «аккуратность», «чувство ответственности» и «старательность». В примечаниях записано: «отсутствие инициативы, к руководящей работе непригоден». Господи, что за кретин это писал? Заведующий третьим отделом совершенно не разбирается в людях, вот еще одно доказательство. Я ему еще скажу об этом. Если я видел когда-нибудь человека, созданного для руководящей работы, то это Яхек. Он и рта не успеет раскрыть, как перед ним начнут пресмыкаться.

— Менеер Яхек, — произносит Фоогт, — давайте сейчас не говорить об увольнении, к этому вопросу, если вы будете настаивать, мы вернемся позже. Но сначала о другом. Я вижу, что вы двадцать лет сидите в третьем отделе, и я считаю это неправильным. Он делает паузу. — Абсолютно неправильным, — повторяет он, чтобы устранить последние сомнения.