Юрий Коротков - Девятая рота. Дембельский альбом

Оба одновременно заглянули в нее — она вела в соседнюю пещеру!

— Ну, ни хрена себе! — вырвалось у Лютаева. — Не иначе как Бог нам помогает?

— Вообще-то я в Бога не верю, — заметил Басаргин.

— Ну и дурак. Смотри! — Лютый перешел во вторую пещеру и похлопал рукой по уложенным в штабель ящикам, некоторые из которых были разбиты рухнувшими на них камнями. — Давай берись, вытаскиваем их наружу…

Находки превзошли все ожидания. На тяжелых защитного цвета деревянных контейнерах была нарисована черной краской свастика и сдвоенные молнии — отличительный знак войск СС.

— Басаргин, а ты хоть знаешь, что это?

— Понятия не имею. Германское что-то…

— Это не что-то, воин. Это — резервный склад воздушно-десантной дивизии СС. Они воевали здесь в тысяча девятьсот сорок третьем году. Вернее, не сами воевали, а чеченскими руками. Дирижеры, инструкторы, то есть, были немецкие, вооружение и техника тоже. А музыканты были местные. Ты понял? Потому-то и вход в пещеру — рукотворный, а не природный. Помнишь, я тебе говорил об этом.

— Помню. А откуда вы это все знаете? — удивленно спросил солдат.

— А оттуда, что есть у меня в славном городе Красноярске хороший друг — старик Пахомыч, ветеран войны. Он здесь в сорок четвертом воевал с бандформированиями немецких приспешников. И рассказывал мне, что немцы по всем этим горам в неприступных местах такие склады устраивали. Они знали, что биться тут придется не год и не два: война в горах — дело серьезное. Значит, в первую очередь нужны базы неприкосновенного запаса. Представь, что наши зажали в окружении здесь, скажем, батальон СС. Не проблема! Ты посмотри! Боеприпасов не только на батальон — на полк хватит… А ну, пацан! Шевели копытами! Переносим ящики на свет, поближе к выходу!

Всего они так и не вытащили, но и того, что достали, хватило бы с лихвой на неделю войны.

— Малыш, вот это удача… — Не веря своим глазам, говорил Лютый, рассматривая трофеи.

Все, что когда-то с немецкой аккуратностью укладывалось в промасленные ящики, внутри было еще раз проложено плотной вощеной бумагой, обернуто влагопоглощающей тканью и пересыпано каким-то хитрым порошком. В таком виде это добро может храниться если не тысячу, то хотя бы лет сто уж точно.

В одном из ящиков Лютый, чуть ли не рыдая от счастья, нашел радиостанцию и динамо-машину для ее запитки. Все в рабочем состоянии. А в других обнаружил мины с часовым механизмом, десяток новеньких, смазанных маслом шмайсеров с комплектами боеприпасов, несколько парабеллумов, фирменные эсэсовские кинжалы, альпинистское снаряжение, шипованные ботинки… Олег тут же переобулся в отличные немецкие берцы.

Но еще больше его удивило содержание последнего ящика. Там были парашюты!

— Хэндэ хох! — неожиданно услышал Лютаев у себя за спиной.

Сначала он вздрогнул, потом медленно обернулся и разразился семиэтажной матерной тирадой… Перед ним в картинной позе, широко расставив ноги, со шмайсером наперевес застыл Юра Басаргин — в полном облачении рядового Ваффен СС.

— Товарищ старший прапорщик! — умоляющим тоном попросил Басаргин. — А можно, я вот так прямо к нам в часть и заявлюсь? Представляете, подхожу я к нашему КПП и говорю дежурному: матка, млеко, курки, яйки давай…

— Я тебе счас твои яйки оборву, — заорал на него Лютый. — Рацию, обалдуй, видишь?

— Ну, вижу, — мальчишка в один момент посерьезнел.

— От нашей сильно отличается? Разберешься?

— Да запросто. Она же старая, в десять раз примитивнее нашей. Только надо антенну снаружи развернуть как можно дальше и подвесить.

— Погоди выходить. Сначала вот это надень, — он показал рукой на парашют. Давай, помогу тебе надеть подвесную систему.

Экипированные с немецкой обстоятельностью и вооруженные до зубов, они взяли рацию, динамо-машину и направились к выходу из пещеры.

— Погоди, — сказал Лютый, возвращаясь к ящикам. — Я парабеллум возьму и кинжал эсэсовский на память. Стань отличная.

— А можно мне тоже кинжал?

— Перебьешься, нижним чинам не положено.

— Командир… — едва не заплакал Юрка.

— Хотя ладно, не помешает. Не пропадать же добру.

Они вышли из пещеры, щурясь от яркого света.

— Але! Красавец! — спохватился вдруг Лютый. — Ты чего, в натуре, в фашистской форме уходить собрался?

— Ну, товарищ старший прапорщик! Ну что вам, жалко? — заныл солдат.

— Я сказал — сними эту гадость. Видишь, я в одном свитере.

— Товарищ полковник!

— Нет.

— Товарищ генерал армии!