Юрий Коротков - Девятая рота. Дембельский альбом

Лютаев, услышав крики и грохот разрушения, выскочил из дежурки на улицу. А толпа была уже здесь. Страшное зрелище. Мужики прорвали с помощью железных прутьев металлическую сетку ограды и рассредоточились по территории автостоянки.

Дорогие иномарки в их умелых руках в мгновение ока превратились в груду покореженного металла. Яркому и броскому кабриолету Ольги досталось больше других. Легкий, элегантный автомобиль — по сути, дорогая игрушка для богатых — подействовал на толпу, словно красная тряпка на разъяренного быка. Над этой тачкой погромщики поработали с особым рвением, отвели душу, но и другим машинам досталось по первое число.

Олег стоял у своего вагончика и с неподвижным лицом наблюдал за действиями разрушителей машин. А что еще он мог сделать? Подставить свою голову под удар арматурой? Но от этого стало бы хуже только ему. Присоединиться к погромщикам? Да с удовольствием! У него тоже руки чесались, но ведь он на службе, на работе. Это чувство долга, проснувшееся у него в армии, и не позволило ему в первую же минуту встать на сторону погромщиков. Он поднялся на крышу бытовки в свой скворечник, сел за стол и задумался, глядя на беснующуюся внизу толпу.

Меньше всего в жизни ему хотелось быть человеком толпы, группы, коллектива, партии и тому подобных человеческих стай. Олег давно решил, что ни при каких обстоятельствах не станет добровольно присоединяться к кому-либо, а будет сам по себе — везде и всегда.

И все-таки, звонить в милицию или нет? Олег положил руку на трубку стоявшего рядом с ним на столе черного допотопного телефона. Позвонить, значит предать доведенных до отчаяния людей, таких же работяг, как он. А к предательству он с детства питал физическое отвращение. Не позвонить — значит позволить рабочим развалить полгорода и даже, может быть, пришить кого-нибудь по дороге, возможно, даже постороннего, ни в чем не виноватого прохожего. И потом, звонить пришлось бы ментам, которых Олег тоже ненавидел всей душой… Он убрал руку с телефона…

И тут бестолковый ор и шум ударов перекрыли оглушительные звуки милицейских сирен. Из десятка подкативших грузовиков, как пауки из банки, посыпались тяжеловооруженные бойцы СОБРа. Они с четкостью роботов построились фалангой, прикрылись щитами и несокрушимой стеной двинулись на неорганизованную бушующую толпу.

Рабочие смогли противопоставить этому коллективному бульдозеру только ненависть и отвагу.

— Помогите! — кричали уже через минуту после начала битвы десятки погромщиков, сжимая головы окровавленными руками.

Но кто и чем мог им тут помочь? Спецназовцы били умеючи, с отличным знанием анатомии удара. Но зато и сами получали по головам. Нескольких бойцов с разбитыми всмятку касками их коллеги спешно унесли с места побоища и погрузили в подъехавшие машины «Скорой помощи». Избитых и покалеченных нарушителей порядка волоком, одного за другим, подтаскивали к собровским грузовикам и закидывали в кузов.

Вскоре сопротивление толпы было подавлено, арестованных увезли, все стихло. Олег, немного злорадствуя в душе, посмотрел на окна элитного дома. Хозяева покалеченных машин боязливо выглядывали из своих окон, но выходить на улицу пока не решались. Все, что еще полчаса назад называлось автостоянкой, теперь больше походило на кладбище автомобилей.

Олег дал показания офицеру милиции, и его тут же отпустили: повода для задержания просто не нашлось, да и лишний арестованный ментам был сегодня ни к чему.

Он сидел на своем посту, молча курил, разглядывая пейзаж после битвы, и думал о том, что и в разрушении есть своя красота. Взять войну: кто воевал, никогда не забудет той особой, первобытной, тихой радости, какую испытываешь после попадания в живую цель или после того, как выстрел из твоего гранатомета превращает в огненный шар духовский грузовик или дом, в котором засел враг. Можно испытывать охотничий азарт, убивая в честном бою.

Да, точно, от убийства, от смерти врага, от разрушения тоже можно получать кайф… Никакие наркотики не нужны, достаточно только этой радости в придачу к чувству смертельной опасности. Олег поймал себя на мысли, что вот этого всего ему и не хватало последние годы…

Спустя пятнадцать минут со своей верхотуры Олег увидел черный «мерседес», выскочивший на проспект со стороны центра города. За ним, как привязанные, мчались два огромных джипа. Машины шли на хорошей скорости и резко затормозили рядом с разгромленной стоянкой.