Чак Паланик - Кто все расскажет

На дворе стоял тот год, когда по радио через раз крутили песню „Атчисон, Топика и Санта-Фе“ в исполнении Митци Гейнора, и большой радиоприёмник „Ар-си-эй“, настроенный таким образом, чтобы проигрывать романтические баллады, удобно пристроился на краю розоватой мраморной ванны. Его жёсткий электрический шнур был протянут к удобно расположенной стенной розетке».

Короткий кадр-вставка: пресловутый радиоприёмник примостился у самого краешка ванной; на запотевших стенках деревянного 4 корпуса оседают первые капли.

— «Кроме того, — продолжает мой голос, — вдоль борта выстроились в ряд электрические светильники с лампочками, окрашенными в розовый цвет, и бисерными абажурами, создававшими обольстительную игру теней и бликов».

Камера медленно пробирается через лес пресловутых светильников на коротких и длинных ножках, беспечно расставленных по широкому краю огромной ванны. По направлению к россыпи круглых розеток длинным змеиным клубком протянулись чёрные толстые провода, казалось бы, в любую минуту готовые заискриться от переполняющей их энергии.

— «Опустившись по шею в пахучие мыльные пузырьки, — вещает закадровый голос, — Кэтрин издала стон удовольствия. И в это мгновение нашего неописуемого счастья, под нежные звуки шопеновского „Большого бриллиантового вальса“, приёмник вдруг соскользнул с насиженного места. По странному совпадению следом за ним в манящую глубину опрокинулись разом и все светильники, сварив мою милую заживо, словно терзаемое, перепуганное, визжащее яйцо в мешочек…»

На экране бурлят и пенятся пузырьки, закрывая от зрительских глаз подробности этой смертельной сцены.

— «Конец», — читает мой голос.

Резкая смена кадра: мы в зале великолепного театра на Бродвее, где только что осколками после взрыва японской бомбы накрыло Юла Бриннера в роли Дуайта Д. Эйзенхауэра. Военный корабль США «Аризона» кренится на правый борт, угрожая придавить собой Веру-Эллен, которая исполняет партию Элеоноры Рузвельт. Военный корабль США «Вест Вирджиния» опрокидывается на Невилла Чемберлена и Лигу Наций.

Пока японские палубные истребители атакуют Айвора Новелло, моя мисс Кэти под перекрёстным огнём зенитных орудий Лайонела Этвилла взбирается на фок-мачту линкора, зажав зубами ручную гранату. Мотнув головой, мисс Кэти выдирает чеку и размахивается… немного сильнее, чем нужно. Чугунный ананас пролетает над головой Хирохито и вместо него попадает в Романи Романи, скрипача в оркестровой яме.

Со стороны зрительного зала, с пятого ряда, доносится крик.

— Стойте, чтоб вам всем!.. — Лилиан Хеллман встаёт и принимается рубить воздух свёрнутой в трубку партитурой. — Да стойте же! — вопит она. — Вы пособники врага!

Вся императорская армия со скрежетом останавливается. Мёртвые моряки, чьими телами усеяна палуба военного корабля США «Теннесси», поднимаются и крутят головами, чтобы размять затекшие шеи. Джо Тауссиг возвращает судно «Невада» в порт, а тем временем Лилиан Хеллман взбирается на подмостки и брызжет слюной, блестящей при свете рампы.

— Фуэте ан турпан, когда будешь бросать гранату, корова глупая! — Чтобы продемонстрировать, она поднимается на носок и крутится, брыкаясь поднятой ногой. И крутится, и брыкается, и визжит: — Полный оборот, а не половинка…

Камера разворачивается на сто восемьдесят градусов: в глубине зала сидим я и Терренс Терри. Вокруг нас — груды сумок-чехлов с одеждой, шляпных коробок и нежеланных младенцев. Все остальные места пустуют. По мнению Терри, мисс Кэти нарочно портит игру. В прошлый раз ручная граната попала в Барбару Бел Гедцес. А до этого стукнула по голове Хьюма Кронина. Если Уэбстер намерен убить мисс Кэти на взлёте сценического успеха, поясняет Терри, вряд ли это вдохновляет ее на подвиги в борьбе со злобным императором Сёвой. Восхищённые отзывы критиков о премьере лишь подольют масла в огонь.

Между тем на сцене Лилиан Хеллман безошибочно исполняет па-де-буре и одновременно всаживает Бадди Эбсену пулю между глаз. После чего отдаёт пистолет мисс Кэти.

— На, теперь ты попробуй…

Промах. Убит Джек Илэм. Новый выстрел. Пуля отскакивает от борта военного корабля США «Нью-Джерси» и рикошетом ранит Сид Чарисс.

Я, склонив голову, что-то пишу в разложенной на коленях тетради. Под ней припрятана последняя версия книги «Слуга любви», вернее, четвёртый набросок заключительной главы, который родился после дорожной аварии, ямы с медведями гризли и короткого замыкания в ароматной ванне.