Сирил Коллар - Дикие ночи

Я чувствую, что Джамель почти теряет сознание от смущения; чтобы не «погрузиться» окончательно, он цепляется за остатки принципов, принципов уличного мальчишки без идеологии: щепотка ислама, растворенная семьей и внушаемая истеричными имамами, [9] Руководители богослужений в мечети. — Прим. пер. объясняющими правоверным, что именно Аллах взорвал американский космический корабль «Челленджер» за то, что смертный человек слишком приблизился к нему; немножко американизированности — слова и прозвища на английском языке, кока-кола, музыка рок-групп; капелька общепланетарного сознания — ненасилие и борьба против расизма; и одновременно дикие выходки каждую ночь в метро и пригородных электричках, стремление написать повсюду свое имя — как крик, «SOS» — на машинах, грузовиках, на всем, что движется, стремление быть вне закона, сделать что-нибудь противоправное, при этом отчаянно зовя на помощь общество, мечтая, чтобы оно заметило, желая стать его частью, быть, например, артистом, записывать диски в стиле «рэп» или выставляться в роскошных картинных галереях.

В лифте, поднимаясь в квартиру, Джамель достает фломастер из кармана куртки и пишет на стенке кабины большими корявыми буквами свое прозвище — ДЖЭМ.

Войдя, парень сразу начинает рыться в моих пластинках, включает телевизор и смотрит клипы по шестому каналу. Завтра он должен встать очень рано, чтобы отправиться в Бетюн. Я говорю ему:

— Не беспокойся, я отвезу тебя туда. — Он ужасно удивлен, ему кажется, что я веду себя странно, но потом он начинает радоваться, как ребенок, целует меня в щеку. Открыв пакетик с героином, готовит две полоски, быстро вдыхает одну и протягивает мне трубочку, скрученную из трамвайного билета. Я тоже втягиваю наркотик в ноздрю, подумав про себя, что фантасмагория продолжается: Джамель не пьет, потому что это запрещено его религией, зато с наркотиками, судя по всему, знаком очень хорошо. Видимо, Аллах дал на них свое всемилостивое согласие.

Наркотик растворяется в моем теле, мы идем в комнату, я раздеваюсь и ложусь. Джамель открывает рюкзак и достает оттуда умывальные принадлежности и бейсбольную биту. Я спрашиваю:

— А эта хреновина тебе зачем?

— Чтобы защищаться… И разгонять скинов.

— Один будешь обороняться?

— Я же говорил тебе, что меня зовут Джэм-одиночка…

Джамель тоже раздевается, у него сухое мускулистое тело, и он без малейшего смущения ложится рядом со мной. Я гашу свет, и мы немного болтаем: смутные слова в темноте комнаты. Я спрашиваю его о Шерифе, покойном брате, которого он должен завтра хоронить, но Джамель отказывается отвечать. Он придвигается ко мне поближе, и я чувствую его нежную кожу, потом тесно прижимается к моей спине и засыпает. Я пытаюсь отодвинуться, но Джамель крепко обнимает меня, как будто борясь с кошмаром. В конечном итоге я вынужден разбудить его и попросить:

— Да оставь же мне хоть немного места!

Мы встаем в пять утра, едем по Северной автостраде… Серый рассвет, туман, тяжелые грузовики, похожие на яростно выстреленные снаряды. Я не успел даже послушать Лорины сообщения на автоответчике.

Внезапно Джамель начинает рассказывать мне о Шерифе. Он умер очень просто — потеряв всю свою кровь. Франс, его любовница, долго разыскивала его на улицах Бетюна. У Розы, в барах, у других женщин, но нашла только на рассвете: он был совершенно голый и обескровленный, его прислонили спиной к стенке товарного вагона, на ноги бросили мешки с песком, а руки привязали к стальным поручням. Шериф сидел в кровавой луже: между его ног темнела глубокая кровавая рана — чудовищная смесь запекшейся крови, плоти и волос. На рассвете четверга Франция окунула кончики пальцев в кровь Шерифа.

Пока Джамель рассказывает, я думаю, что для меня четверг всегда был красным, я вообще каждому дню присвоил свой собственный цвет еще в детстве: понедельник — зеленый, вторник — желтый, среда — темно-зеленая, четверг — красный, пятница — светло-серая, суббота — темно-серая, а воскресенье — белое.

Я притормаживаю возле стоянки, и Джамель замолкает. Но как только я трогаюсь, он снова начинает рассказывать.

— Ты знаешь, что они с ним сделали?.. Привязали к вагону, раздели, сняли с него трусы и засунули в рот, чтобы брат не смог кричать, и отрезали член и яйца. Он потерял всю кровь и отключился. Тогда они выдернули кляп изо рта и засунули ему в глотку отрезанные органы, помочились ему на голову и ушли. Ты можешь поверить, что такие люди существуют, ходят по земле?